Охотники за костями. Том 2

Оглушённый, Кенеб вновь вышел на среднюю палубу. «…хотел, чтобы мы им выдали виканцев…» Морпехи и матросы смотрели на него, а Дестриант Ран'Турвиан поднялся из трюма и теперь подошёл к Кенебу.

– Кулак Кенеб, ночь выдалась дурная, как я понимаю?

Тот моргнул:

– Что, Дестриант?

– Печальное нарушение дисциплины…

– Прошу прощения, – перебил его Кенеб, – но вы явно неправильно поняли. Некоторое время назад адъюнкт провозгласила рождение «Собирателей костей». Что она тогда видела? Я тогда лишь ощутил – едва ощутил. Скорее, заподозрил. Но теперь… – Он покачал головой. – Три взвода на причале – стоят, держат строй, и всё почему?

– Кулак, угроза обнаружена, и ей необходимо дать ответ.

– Мы могли бы поднять якорь и отплыть прочь. Но мы здесь. Они здесь и готовы расквасить нос любому, кто осмелится подойти. Готовы заплатить кровью за кровь. Предательство, Дестриант, предательство бродит в ночи, как бог, здесь, в городе Малазе.

Кенеб прошёл мимо остальных, поднялся на бак.

– Баллиста заряжена? – резко спросил Кулак.

Один из солдат кивнул:

– Так точно, сэр.

– Хорошо. Враги быстро приближаются.

Дестриант подошёл и остановился рядом с Кенебом:

– Кулак, я не понимаю.

Кенеб на миг оторвал взгляд от сотен мятежников, которые подступали всё ближе:

– Но я понял. Увидел. Мы удерживаем причал, и всем солдатам плевать на всё остальное! Почему? – Он обрушил кулак на планширь. – Потому что мы ждём. Ждём адъюнкта Тавор. Дестриант, мы – её солдаты. Только её, и гори огнём треклятая империя!

Глаза Дестрианта медленно расширились, когда тот услышал эту гневную тираду, а затем он с лёгкой улыбкой поклонился:

– Как скажете, Кулак. Как скажете.

Последняя дверь в коридоре доходного дома, на самом верхнем этаже. Ну, ясное дело. Лезвие ножа скользнуло между дверью и притолокой, подняло щеколду. Медленным, ровным толчком он отворил дверь так, что послышался лишь едва заметный стон кожаных петель.

Скрипач проскользнул внутрь, огляделся в полумраке.

Громкий, животный храп и фырканье с топчана, запах кислого пива в затхлом воздухе.

Двигаясь самыми краткими движениями, Скрипач опустил на пол свой набор арбалетов, на это ушло почти тридцать ударов сердца, но громогласные рулады с топчана ни на миг не прервались.

Лишившись бремени, Скрипач подкрался ближе, дышал он при этом медленно и тихо, пока не оказался точно над растрёпанной головой ничего не подозревавшей жертвы.

А затем сапёр начал шептать нараспев:

– Призраки, твои привидения… мы вернулись… и никогда не оставим тебя в покое, никогда не дадим роздыху… о, да, дорогой Смелый Зуб, это я, Скрипач, мёртвый, но не ушёдший… призрак, который вернулся, чтоб терзать тебя до последнего…

Кулак явился будто из ниоткуда и врезался Скрипачу прямо в живот. Воздух вышибло из лёгких, и сержант упал назад, на пол, где свернулся калачиком от боли…

А Смелый Зуб поднялся с топчана:

– Не смешно, Скрипач, – проворчал он, глядя вниз. – А вот как ты там корчишься на полу, это – смешно.

– Заткнись, – прохрипел Скрипач, – и найди мне стул.

Мастер-сержант помог ему подняться на ноги. Тяжело опираясь на него, Скрипач осторожно выпрямился, временами вздрагивая и шипя сквозь стиснутые зубы.

– Жить будешь?

Кивнув, Скрипач сумел отступить на шаг.

– Ладно, признаю, заслужил…

– Это само собой, – отозвался Смелый Зуб.

Некоторое время они смотрели друг на друга в темноте, а затем обнялись. Молча.

В следующий миг за ними распахнулась дверь. Они отпрянули друг от друга и увидели Геслера и Урагана, последний нёс две бутылки вина и три каравая хлеба.

– Худов дух! – Смелый Зуб расхохотался. – Старые ублюдки, все до одного вернулись домой!

Когда Геслер и Ураган положили припасы на маленький стол, Скрипач осмотрел скрипку, привязанную к его спине. Никаких новых повреждений, кроме тех, старых. Это его порадовало. Он вытащил смычок, оглянулся, когда Смелый Зуб зажёг лампу, а потом подошёл к стулу и уселся.

В следующий миг все трое уже уставились на него.

– Знаю, – проговорил Скрипач. – Смелый Зуб, помнишь, когда я играл в последний раз…

– Это был последний раз?

– Да, и с тех пор многие пали. Друзья. Люди, которых мы полюбили, а теперь по ним тоскуем, будто дыры в сердце образовались. – Он глубоко вздохнул, затем продолжил: – Пряталось внутри, ждало, очень долго. Так что, старые мои, старые друзья, давайте услышим имена.

Смелый Зуб сел на топчан, почесал в бороде:

– У меня есть новое. Солдат, которого я отправил на задание сегодня ночью, а он взял и погиб. Дружок его Врун сам чуть не умер, но, видать, Госпожа вывела. А мы его вовремя нашли, чтоб помочь.

Скрипач кивнул:

– Гентур. Хорошо. Геслер?

– Кальп. Бодэн. И думаю, Фелисин Паран – не везло ей, а когда удача всё же улыбалась, пусть и редко, так она и не знала, что сделать или сказать. – Он пожал плечами. – Если человеку внутри очень больно, он только и может, что боль причинять тем, кто снаружи. Так что – и она тоже. – Он помолчал, затем добавил: – Пэлла, Истин.

– И Колтейн, – вмешался Ураган. – И Дукер, и вся Седьмая.

Скрипач начал настраивать инструмент.