Охотники за мраком

Он гордо вскинул голову.

— Не вам об этом судить, Крамер. Пока в наших жилах течет хоть капля крови, мы не отступим. Либо мы победим, либо погибнем.

— Вы думаете, у вас есть выбор? Выбора нет, Стюарт. Вы погибнете. Теперь победить вы уже не сможете. Теперь вы бессильны.

— Вы слишком торопите события, Крамер. — Стюарт вновь овладел собой. — Мрак будет уничтожен, это говорю вам я, капитан Крис Стюарт, командир Особого Батальона Ведомства Космической Безопасности.

Слово было произнесено. Крамер слегка повернул голову; зловеще блеснули черные стекла уродливых очков.

— Так уничтожь его, Охотник. — В голосе Крамера промелькнула откровенная издевка.

— За этим мы и пришли сюда, — отчетливо произнес Одинокий Воин и шагнул вперед.

Черные тени заклубились под высоким потолком.

Крамер медленно повернулся на каблуках и оказался лицом к лицу с Воином.

— Ты бредишь, облачник, — ледяным тоном произнес он.

— Не надо больше лжи, Крамер, — спокойно отозвался Воин. — Ложь — удел слабых и трусливых. Ни тех, ни других среди нас нет. Мы знаем о тебе все. Ты — тот, кто именует себя Всеединым Мозгом. Пришло время сбросить маску, Мрак.

Еще одно слово произнесено. Слово, отсекшее все пути к отступлению. Что-то незримое пронеслось в полутьме кабинета и обдало Охотников волной лютой ненависти и злобы.

Крамер молчал. Он был слишком силен, чтобы защищаться. У ног его лежал весь мир — что значили для него эти пятеро безумцев, посягнувшие на власть самого владыки вселенского Зла? Ничтожные вши, копошащиеся в собственных экскрементах. Не более.

Слова Одинокого Воина вязли в темноте, словно в вате.

— Мы здесь для того, чтобы лишить тебя жизни. Той темной, мерзкой, жаждущей крови жизни, имя которой — ненависть и смерть. Подобно вампиру, ты пьешь людские души, а трупами, десятками, сотнями тысяч трупов устилаешь путь к могуществу и власти над миром. Над миром, в котором навсегда застопорится ход времени. Над миром, лишенным будущего, прошлого, настоящего. Твой мир — мир небытия, где царят Мрак, Зло и Вечное Ничто. Ты обречен. Власть над пустотой, над небытием, над ничем — власть мертвого над мертвыми. Ты был обречен изначально, Мрак. Когда иссякнут человеческие души, ты сожрешь самого себя. И ты знаешь это.

Крамер молчал. Тьма в помещении медленно сгущалась, ужас невидимо разливался в плотном зловещем воздухе.

— У тебя нет выбора, Мрак, — продолжал Воин, — и потому ты обречен вдвойне. Горючего в твоем самолете только в один конец. Возвращение невозможно, невозможен и компромисс. Зло, осознавшее и объявившее себя таковым, абсолютно, оно не приемлет сделок и уступок, его удел — безмерность, всевластье и нетерпимость. Но впереди — пустота и смерть. Обратный путь заказан — ты не согласишься на добровольное самоубийство, ибо оно лишает смысла твое существование. Остается одно: сохранить искру жизни — истинной, единственно реальной, а не той мертвой псевдо-жизни, к которой стремишься ты, — и питаться ею вечно. Зло не может существовать изолировано, ему нужна питательная среда. Ты сохранишь ее, эту слабую искру, будешь лелеять и беречь ее, не дашь ей угаснуть — ибо без нее твоя смерть предрешена. Сохранишь тот минимум человеческих жизней, тот предел, перешагнуть который ты не решишься никогда.

Земля достигла этого предела, Мрак. Еще неделя, от силы две, и человечество погибнет само собой, уже без твоего вмешательства. Следом погибнешь ты. Но и сохранив жизнь горстке несчастных страдальцев, ты обрекаешь себя на смерть — обретаешь в третий раз.

Тебе, рожденному человеком, никогда не откроются необозримые глубины его души. Ты питаешься грязью, мерзостью, чернотой, но самое чистое, самое светлое, самое прекрасное и вечное, что есть в душе человеческой, навсегда останется вне твоей власти, за пределами твоего понимания и ведения. Рано или поздно придет тот, кто найдет в себе силы и мужество восстать против тебя. Восстать, чтобы уничтожить. Это неизбежно, ибо таков человек. Посмотри на нас, Мрак. Ты видишь — мы пришли. Смирись с неизбежностью и дай нам убить тебя.

Воин умолк. Потянулись долгие минуты молчания. Вызов был брошен теперь Мрак должен принять его. Тьма становилась плотной и вязкой, почти осязаемой. Тиски ужаса медленно сковывали отважные сердца Охотников. Крамер неслышно скользнул к зашторенному окну. Теперь он вновь стоял к ним спиной.

В сгущающейся тьме разнесся ледяной, лишенный эмоций голос того, кто некогда был их шефом.

— Блестящая речь, облачник, хотя лжи и клеветы в ней куда больше, чем истины. Кое в чем ты прав: пути назад у меня действительно нет, но даже если бы он и был, я бы ни за что не отрекся от намеченной цели. Не приемлю я и компромиссов: моя власть должна быть полной, абсолютной, безраздельной; либо я имею все, либо я не существую. Таков мой закон. Я избираю первое. Остальное в твоих словах — все ложь. Неизбежная смерть, ожидающая меня впереди? Ложь, облачник.

Мертвый безжизненный Космос, которым мне суждено править?