Охотники за сокровищами. Страшные приключения в Африке

(На самом деле – значит, но я не собирался ничего ему доказывать.)

– В душе я глубоко сочувствую вашему горю, – продолжал Мерк. – Поэтому, юные Кидды, я помогу вам бросить дурацкие поиски копей царя Соломона и дам денег, чтобы хватило вернуться в Америку. А там вас уже ждет с раскрытыми объятьями дядя Тимоти!

– Откуда вы знаете дядю Тимоти? – спросил я.

– Как вы это говорите… случайное знакомство. Конечно, я не могу возить вас первым классом «Иджипт эйр», как некоторые торговцы супом…

– Вы и мистера Венейбла знаете?

– Дорогой мой, я Ги Дюбонне Мерк! Я всех знаю!

Я догадался, что он подкупил Венейбла, чтобы тот послал Макалани водить нас по пирамидам, а сам тем временем разгромил наш номер и вышел на Белу Килгор.

– Радуйтесь, mes amis, – я оплачу вам дорогу домой.

– Спасибо, добрый человек! – убедительно всхлипнул я.

– Если, конечно, вы не против путешествий в трюме. У одного моего друга есть баржа для перевозки скота. Вам выделят два стойла. Одно для мальчиков, другое для девочек.

– Ух ты, – сказал я, – вот это приключение! Я о таком и не мечтал! Чур, я буду вести дневник, как тот моряк из книги «Два года на палубе», папа ее очень любил. Бушующее море! Штормовой ветер! Тучи, несущие с собой снег и град!

– Книги, – фыркнул Мерк. – Пф! Говорю тебе: чтение – пустая трата времени.

Я потерял всякое чувство меры.

– Как вы правы! Спасибо, Ги Дюбонне Мерк, спасибо вам! Вы перевернули всю нашу пустую и бессмысленную жизнь! Вы спасли семейство Кидд от неминуемой гибели! И открыли нам глаза на чтение и на всю его бессмысленность!

Мерк самодовольно улыбнулся и вручил нам четыреста долларов сырыми мятыми бумажками.

– Завтра утром первым делом явитесь к капитану Жаку. Его баржа «La Vache de la Mer»[8] стоит в порту Каира. Скажите ему, что я прислал вас выгребать навоз на всем пути отсюда до Америки.

– Непременно! – заверил я, с обожанием глядя на Мерка.

Мерк коснулся кепи:

– А теперь, les misérables[9] Кидды, я вынужден сказать вам adieu[10]. Меня, в отличие от вас, ждут сокровища!

Глава 35

Стоило Мерку выйти за дверь, как Бек взорвалась:

– Шторм, зачем ты рассказала этому мерзкому Мерку, что мы собираемся искать копи царя Соломона?!

– У меня были на то причины.

– Так, может, поделишься?

Шторм спокойно посмотрела на нее:

– Нет.

– Эй, ребята, – сказал Томми, но теперь он уже не так походил на папу, как прежде. – Я вот думаю, может, нам стоит подсчитать потери и закрыть дело?

– Ты что, больше не хочешь искать маму и папу? – спросил я.

– Нет, что ты. Но сами видите… – Он махнул рукой в сторону разбитого окна и простреленной двери номера. – Это становится опасно. А вдруг, ну, все кончится еще хуже.

– Летально, фатально и смертельно, – подсказала Шторм, которая еще в три года запомнила наизусть толковый словарь. – Простите, мне надо хорошенько изучить новую подсказку.

И она достала из кармана мамины часы.

– Это разве подсказка? – возмутилась Бек, которая все еще злилась на Шторм за то, что та выдала наши планы Мерку, и вдвое сильнее – за то, что Шторм не пожелала рассказать о загадочных «причинах», которые ее на это сподвигли. Я-то прекрасно это видел. Мы ведь с Бек близнецы.

Не обращая внимания на Бек, Шторм нажала две кнопки по обе стороны от рычажка для установки времени.

И вдруг стекло над циферблатом открылось.

Вместе с самим циферблатом!

– Это потайное отделение, – пояснила Шторм. – Мама показала его мне много лет назад. Она держала здесь пастилки для свежести дыхания на случай, если придется вести с каким-нибудь высокопоставленным чиновником переговоры о редких артефактах. Она любила, чтобы на переговорах от нее пахло свежестью и мятой.

– Там что-нибудь лежит? – спросил я.

– Не спеши.

Шторм вытащила из своего швейцарского ножа щипчики и извлекла ими крошечный кусочек бумаги. Сунув щипчики обратно в нож, она открыла встроенную в него лупу.

– Здесь какой-то шифр.

Прищурившись, она стала читать написанное. Размером листок был с небольшую монету.

– Я так и знала! – сказала она наконец и улыбнулась.

– Что знала? – спросил Томми.

– Это.

Она передала лупу и шифровку Томми, тот немного посмотрел, и вид у него стал еще более недоумевающий, чем обычно.

Потом пришла наша с Бек очередь.

На листочке было очень мелко написано печатными буквами:

Чвдвцьш авь жабьюь!

Гвиьёьёшяь е Юьгду вфшмусё вёгжеёьёп ашбт х вфашб бу хуыж чьбуеёьь Аьб х гудж ю цдшкшеювэ хуыш гвяжкшббвэ х гдвляоэ дуы. Вёгдухятэёшеп ёжчу, южчу еюуыуя гугу – ьмьёш х Уздьюш. Бв фжчпёш веёвдвъбо.

Хуа гвгоёусёет гвашлуёп.

– Что это за язык? – спросила Бек. – Немецкий? Болгарский?

– Марсианский? – предположил я.

– Нет, нет и нет, – ответила Шторм, выхватила бумажку у меня из рук, сунула в рот, разжевала и проглотила.

– Ой, а я думала, это суперважная подсказка, – сказала Бек.

– Правильно думала. Но я уже запомнила ее наизусть.