Охотников. Нулевой потенциал

— Верно мыслите, Ваше Сиятельство. Разные дела творятся в России-матушке. Особливо там, куда бдительное око Государево не заглядывает. Но ведь ласку-то не только кошка любит. Люди из любви всяко лучше служат, чем из страха.

В памяти смутно, как выцветшая картинка, промелькнули образы моих мужиков с топорами и вилами. И Никита, не побоявшийся смерти. Да… не так я жил прежнюю жизнь. Недооценивал тех, кто рядом. Что ж, мне выпал редкий шанс испробовать иной путь.

— Итак, расклад у нас следующий. Мне было отпущено пять-шесть дней на то, чтобы разобраться с делами имения. Послезавтра срок истечёт, и меня приедет проведать Анна Михайловна Потапова.

— Крепко взялись, — пробормотал Антип.

— Что?

— Я говорю, Ваше Сиятельство, крепко за работу взяться надо, хоть порядок навести. Негоже даму в неприбранном доме принимать.

— Твоя правда, Антип. Пусть Акулина с Авдотьей займутся. Анна Михайловна не задержится, и я с ней в Москву поеду. Там решу формальности со вступлением в наследство, распоряжусь деньгами, нужную сумму на расходы привезу. Придётся тебе, Антип Макарыч, на себя обязанности управляющего брать. Человек ты честный, а мне абы кого подпускать к деньгам рода не хочется.

— Благодарю сердечно, Матвей Павлович, за оказанное доверие!

Антип вытянулся и аж задышал чаще от волнения. Вот клоун, а. О том, что имением он будет заправлять, мы ещё ночью в ангаре условились.

— Прикажете обслугу нанять?

— Разумеется. Я-то в Кроховке привык малым обходиться, а имению руки рабочие нужны. Посмотри, кто был в услужении у маменьки с папенькой. Кто остался, кого заменить надобно. Я не знаю, сколько проведу в Москве времени. Хочу знакомства завести, свет посмотреть. А то совсем бирюком в Кроховке стал. Разместиться где-то надо бы…

— Так у ваших родителей и дом в Москве имеется, Матвей Павлович! Небольшой, правда, Павел Александрович не любил столицу, говорил, что воздух Июневки ему слаще и привольнее. Не знаю, оставили ли от дома что после обысков…

— Слуги целы?

— Да почём же мне знать, Ваше Сиятельство. Механику никто не докладывался. Это вашей милостью я теперича всё имение опекать стану.

Ясно, значит, тайных подземелий в Москве можно не искать. Да и опасно оно, под самым государевым носом.

— На том и расстанемся. Есть что-то срочное, Антип?

— Да как не быть, Матвей Павлович. Надо бы с деловыми партнерами Павла Александровича встретиться, проведать, как дела обстоят, мосты новые навести. И по сырью тоже работа надобна.

Намекает, стервец, что пора бы в Гниль сунуться. Знал бы, как у меня самого руки чешутся. Но мне сейчас пропадать никак нельзя.

Перед поездкой в Москву я робел, как невинный пацан перед разбитной бабой. Столицу, тогда ещё Петербург, я и в прежней-то жизни недолюбливал. И то, мне требовалось дела общие решить, гонцом поработать, и назад, в привычные заботы Артели. А теперь предстоит занырнуть в самую глубь, где водились звери почище гнилевых тварей… Людьми государевыми назывались.

Оставив крамольные мысли невысказанными, я отослал Антипа работать, а сам переоделся и вышел во двор, на тренировку. Гришка тут же рядом нарисовался, словно выглядывал меня по окнам. Собственно, вполне могло быть, что и выглядывал. Проблему с его бдительностью ещё предстояло решить, но Антип отмахнулся. Григорий любил перед сном чаю испить. А с секретом околиса чаёк-то все полезнее будет, по мнению моего свежеиспечённого управляющего. Я только предупредил, чтобы дозировал аккуратнее. Пусть Гришка думает, что его воздух деревенский к сладкому сну располагает.

— Матвей Павлович, не примете ли меня в качестве противника? — поинтересовался Григорий, стаскивая с плеч рубаху. Парень он был не слишком крепкий, мне под стать, пониже, разве что. Но тренированный: такие мышцы простой зарядкой не наработаешь. — А то вы всё один и один, неловко же самому с собой тренироваться.

— С удовольствием, Григорий.

Размявшись, мы приступили к бою. Сходились осторожно, примериваясь друг к другу. Я держал в голове, что Матвейка, конечно, драться учился, только навыки его навряд ли с ищейкой государевой сравниться могли. Да и мне выкрутасничать не к чему, тело подтянуть бы сначала.

Гришка ударил незамысловато, целясь в лицо. Я увернулся, попытался врезать в голень, но Григорий сбил мой выпад. Переступив для равновесия, я двинул в корпус, уже зная, что соглядатай увернётся. Не увернулся. Блок выставил и вышел в короткую дистанцию для броска. Я попытался выбить ногу, опаздывая, и позволил себя положить. Полежал пару секунд, якобы переводя дыхание, поднялся, азартно поглядывая на противника. Давай-давай, Григорий. Поучи мальчишку. А я пока погляжу, как тебя самого драться выучили.

Гришка тоже примеривался, действовал неторопливо. Отработал в корпус, я выставил руки, но с ленцой, не напрягая, только кулаки сжал до одури. Ожидаемо получил в бок и в плечо.

Дуняша, выскочившая от дворовых построек, задержалась у изгороди, с улыбкой наблюдая за нами.