— Вообще-то, в этом доме есть несколько квартир, чьи хозяева заключили с нами договор на отделку, — спокойно объяснил Макс. — Я приехал с документами. Но я вижу, что я не вовремя? Это — твоя подруга?
Ещё можно было это сделать — убежать прочь, не поворачиваясь к нему, и оставив Женю-вторую объясняться самостоятельно. Это выглядело бы странно, но определённо было бы меньшим из зол. Однако меня словно парализовало. Я могла только беспомощно стоять и ждать, пока Макс обойдёт меня и заглянет мне в лицо. Ну почему, почему из всех домов Москвы Макса угораздило приехать именно в этот?!
Макс смотрел на меня довольно долго. Потом посмотрел на Женю-вторую. Потом снова на меня. Молчание затягивалось.
— Ну, и кто из вас Женя Белоусова? — наконец спросил он.
— Э… Видишь ли… — я лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь ложь. О внебрачной дочери нашего отца, как две капли воды похожей на сводную сестру, которая недавно отыскала родственников… Но пока я подбирала слова, Женя вдруг бухнула:
— Мы и сами не знаем.
Макс моргнул. Снова перевёл взгляд с одной из нас на другую.
— В каком смысле?
— В прямом, — обречённо пробормотала я. — Мы раздвоились. В смысле, одна из нас раздвоилась. И теперь нас двое. Вот.
Макс поднял руки, в одной из которых был зажат кожаный портфель.
— Так, давайте по порядку. Кто раздвоился, что всё это значит, и кто из вас, наконец, Женя?
— Мы обе — Жени, — чуть ли не по слогам произнесла мой двойник. Кажется, она начала приходить в себя. — Обе Жени, обе Белоусовы, и помним мы одно и тоже.
— Это розыгрыш? — после ещё одной паузы спросил Макс.
— Если бы, — вздохнула я. Ледяная корка, сковавшая меня, начала трескаться, постепенно возвращая мне свободу движений. В конце концов, это уже произошло. И какие бы последствия оно не имело, отмотать назад было уже невозможно.
— Так, — повторил Макс. — Ну-ка… Когда я впервые повёл Женю в ресторан… Что она заказала?
— Суп из бычьих хвостов, — сказала Женя. — Я его до тех пор не пробовала, мне стало любопытно.
— И креветки в кляре, — добавила я. — Обожаю креветки.
— Макс, — Женя-вторая вздохнула, — мы уже пробовали. Чего мы только не сравнивали — и воспоминания, и родинки, и шрамы… У нас всё совпадает. Судя по всему, до октября мы были единым целым.
— До октября? — в глазах Макса отразилось некое понимание.
— Угу.
— Это случаем…
— Если ты о Петре Викторовиче, то да, — кивнула я. — Это произошло или во время обряда, или незадолго до, или сразу после. Раздвоение, в смысле.
Макс с силой потёр лицо рукой в перчатке. Потом сжал и разжал кулак.
— Так, — в третий раз сказал он. — Давайте сделаем вот что: пойдём куда-нибудь, где можно сесть и поговорить. И вы мне всё расскажете с самого начала.
И мы пошли. Мест, где можно спокойно посидеть зимой, не так уж много, так что мы выбрали кафе на первом этаже всё того же торгового центра. Как-то так получилось, что рассказывать начала я, а Женя-вторая кивала и дополняла. Вот только о покушениях на нас я всё-таки решила не говорить, и она меня не поправила. Макс слушал молча, с каменным лицом.
— Так вы думаете, что это связано с операцией Петра Викторовича, — подытожил он. Мы переглянулись.
— А с чем ещё? — ответила за нас обеих Женя.
— И впрямь, — Макс вздохнул.
— Слушай, — осторожно сказала я, — ты говорил, что его тебе рекомендовал человек, которому ты доверяешь.
— Что? — он посмотрел на меня, явно вырванный из своих мыслей. — А, да.
— Но можешь ты сказать, что это был за человек? Я у тебя спрашивала, но ты почему-то не захотел отвечать.
— Это ты спрашивала? — уточнил он.
— Ну да, именно я.
Макс помолчал, кусая губу.
— Люба, — сказал он наконец. — Она была от него в полном восторге. Я привык верить своей сестре, у меня до сих пор не было оснований сомневаться в её суждениях.
— Ну и зачем было делать из этого тайну? — поинтересовалась Женя.
— Затем, что она меня попросила, — резковато ответил Макс. — Её муж сам прибегал к его услугам, и не хотел, чтобы это стало достоянием гласности.
— А ещё меньше хотел делать достоянием гласности своё прошлое сам Бошняк, — резюмировала я. — Он же Стивен Шишкофф. Кстати, а где работает муж твоей сестры?
— В Калифорнийском университете. Он физик.
— Почтенно, — пробормотала я. Макс покусал губу, после чего решительно ткнул в Женю-вторую пальцем.
— Женя, — палец переместился на меня, — Эжени. И впредь, пожалуйста, потрудитесь сообщать мне при встрече, с кем я имею дело. Если, конечно, это всё не было дурацкой шуткой, в которой вы сейчас захотите признаться.
— Да можешь нас проверить, если хочешь, — Женя пожала плечами. — Задавай любые вопросы. Хочешь, расскажем, каков ты в постели?
— Не хочу.
— Эжени, — я улыбнулась. — Да, мне нравится.
— А ты не мог бы написать своей сестре и спросить, что ей вообще известно про этого субъекта? — поинтересовалась Женя.
— А почему бы вам не спросить у самого субъекта? — ответил вопросом на вопрос Макс.
Я замялась, а Женя посмотрела на меня, явно ожидая, что отвечу я.