Охотница за скальпами. Смертельные враги

Девушка эта, по виду полуребенок, была по-своему красива. У нее были пышные вьющиеся волосы, словно мантией прикрывавшие ее тонкие плечи, черты лица отличались известной правильностью, и только бронзовый цвет кожи выдавал ее индейское происхождение. Устроив в «последнем убежище атапасков» беглецов, индианка, казалось, перестала обращать на них внимание и занялась своими делами.

Пещера имела несколько отделений, своего рода ниш или побочных коридоров-тупиков, по-видимому, служивших для индианки в качестве ее спальни, кухни, туалета и так далее.

И вот, оставив гостей располагаться как им угодно и делать что им больше по душе, индианка удалилась в одно из этих помещений, откуда вышла только через полчаса, но вышла совершенно преображенная.

Она изменилась настолько, что беглецы с трудом узнали ее: изменились ее походка, ее манеры, ее костюм.

Она расчесала свои пышные волосы и заплела их в несколько десятков отдельных тоненьких кос, перевитых цветными ленточками и ремешками.

Вся эта масса косичек сдерживалась на голове подобием диадемы из массивного золота с какими-то иероглифами и изображениями птиц и зверей.

Плечи оказывались открытыми, равно как и обе руки, тонкие и нежные. Стан индианки облекало теперь одеяние из белой шерстяной ткани, украшенной опять-таки иероглифами и символическими рисунками.

Вместо мокасин ножки последней из атапасков были обуты в подобие сандалий.

Личико казалось словно побледневшим, поблекли алые уста, но глаза светились странным, мрачным огнем. И голос звучал глухо и трагически.

– Что с тобой, дитя? – спросил индианку агент.

– Я слышу голоса ушедших в страну теней! – отозвалась индианка, рассеянно оглядываясь вокруг.

– Кого это?

– Моих предков! Всего моего племени!

– Что ты выдумываешь?

– Я никогда ничего не выдумываю! – ответила девушка серьезно и печально. – Мой дед учил меня всегда говорить правду и стыдиться лжи, потому что ложь оскверняет уста, ее произносящие, а мои уста должны быть чистыми в смертный час.

– И что же тебе говорят эти фантастические голоса твоих предков, которые я считаю просто за шум в твоих ушах от прилива крови?

– Они зовут меня к себе! Они твердят, что пришел час, когда последняя из атапасков должна на крыльях смерти лететь в страну теней, чтобы присоединиться к ранее ушедшим туда атапаскам и вместе с ними принять участие в жизни на зеленых лугах Великого Маниту…

– Словом, эти голоса предрекают тебе смерть? Но ведь ты здорова! И мы с тобой! Если ты боишься чего-нибудь, то ведь мы мужчины. Мы будем защищать тебя и, покуда не ляжем все до последнего, не дадим тебя в обиду никому!

Девушка, глядя в неведомые дали затуманенным взором, пожала плечами.

– Я слышу голос моей матери! – нараспев произнесла она. – Та, которая дала мне жизнь, та, которая качала мою колыбель, баюкая меня своей песней, зовет меня к себе.

Я слышу голос моего отца!

Он защищал наш вигвам от врагов, оберегая мой покой. Теперь, размахивая золотистым копьем, он зовет меня к себе.

Я слышу песню моей сестренки, убитой сиу в начале зимы. Она смеется, заплетая венок, и манит меня к себе. Ей скучно там, на зеленых лугах Маниту, потому что она привыкла играть со мной, и теперь она зовет, манит меня улыбкой, знакомым голосом.

Я иду, я иду к тебе, моя маленькая пчелка, моя птичка, мой цветочек, моя сестричка!

Прощайте, бледнолицые!

С этими словами индианка вскочила и помчалась к выходу из пещеры.

Это произошло так неожиданно, что остолбеневшие беглецы не успели загородить дорогу девушке, удержать ее.

– Это черт знает что такое! – первым опомнился Джон. – Эта сумасшедшая девчонка побежала топиться!

– Мы должны помешать ей исполнить это дикое намерение! – отозвался Джордж Деванделль. – Может быть, она накурилась какого-нибудь зелья и теперь в одурманенном состоянии способна наделать безумств! Поспешим за ней, друзья, чтобы предотвратить непоправимое несчастье!

– Не поможешь! – возразил Сэнди Гук. – Разве вы не видели, что маленькая индианка уже нарядилась в смертный саван атапасков?!

Однако, когда Джон и трое его спутников выбежали из пещеры, держа в руках ружья и револьверы, Сэнди Гук бежал с ними рядом, ни на шаг не отставая от них. Он только ворчал:

– В сущности, каждый имеет право распоряжаться собственной жизнью, и не понимаю, по какому праву мы должны вмешиваться в это дело?! Но девочка очень милое существо, и мне, право, жаль ее!

Над рекой плыл холодный клубящийся туман, окутывавший, словно мантией, островок с «последним убежищем атапасков». Сквозь волны тумана смутно виднелись стволы деревьев, очертания скал. Казалось, все вокруг переполнено призраками.

– Вот она! – крикнул Джон, указывая по направлению к скале, на вершине которой стояла, простирая руки вдаль, индианка.

– Смотрите, смотрите! Звери подкрадываются к ней! О господи! – крикнул Деванделль.

Раньше чем охотники успели схватиться за ружья, разыгралась катастрофа: огромный ягуар, ползший змеей по следам индианки, взвился в воздух, упал на девушку, одним ударом могучей лапы раздробил ее голову и припал к окровавленному трупу.