Охра

Когда мы зашли в вертолет, Себастьян резко потянул рычаг. Лука отпрянула от неожиданности.

– Франка, она за нами?!

– Нет.

Она так и осталась лежать на земле, беспомощная. В дураках.

– Чего такая задумчивая? – Жеро хлопнул меня по плечу.

– Она просто защищает свою землю.

– Не извиняй её. Нет, серьёзно, её не стоит жалеть. На самом деле, нам бы успеть на самолёт и дело считай выгорело. Себастьян?

– Успеем! Пристегнитесь, уйду на максимум.

– Франка, просыпайся, садимся.

Шея затекла. Как же больно.

С просохни я смутно что понимала. Профессор был взволнован.

– Себастьян, в чем проблема?

– Мне не дают добро на посадку.

– Какого черта? Дай диспетчера.

– Жеро, я не могу.

– Дай сюда! Прием! Здравствуйте, МАС98 разрешите посадку!

– Добрый день, МАС98 уходите влево, посадку не разрешаю.

– Почему? Справа впереди свободно.

– МАС98 посадку не разрешаю…

– Девушка, я не вижу причины – снизу сверху все чисто…

– МАС98 вы можете сесть на Tap-Heliport, уходите влево на 500 метров.

– Видимо ждут самолет.

– Какой самолет, Себастьян? Кто сейчас полетит сюда? Мы так опоздаем!

Я не вмешивалась. Огребсти лишний раз не хотелось. Жеро взбешён, такого потока, вырезанного цензурой услышать – приятного мало.

Выбора не было. Мы сели на площадке Tap-Heliport, в 20 минутах, и естественно, по закону подлости не было ни одного внедорожника. Вертодром будто вымер. Пара кур в подземном переходе. Из местных единственный еле живой дед, вроде охранник. Себастьян сказал, что ему сто пятьдесят лет. Я фыркнула.

У нас полчаса до закрытия гейта. Пришлось бежать.

– Я больше не могу, у меня ломит в боку!

– Давай беги молча.

– Сколько нам еще?

– Километр.

Я бы расплакалась, если бы слезы и так не стекали по лицу в качестве пота.

К нашему счастью вылет задерживался на полчаса, шанс ещё есть. Но как же без проблем: в аэропорту Охры четыре гейта. Мы побежали в D – закрыт. G – закрыт. Следующий – аллилуйя. Проводим электронные билеты по скану – не проходят. Сотрудник аэропорта попросил распечатанные билеты. Профессор не в интеллигентной форме попытался объяснить, что кто он, что мы вот-вот опоздаем на рейс и прочее прочее, но белый парень только пожимал плечами. Wi-Fi аэропорту не работал. Сеть аэропорта раздать отказали, распечатать билеты стало быть невозможно. Началась посадка. Мы опоздали. Жеро поднял шум. Вроде как договорились пустить нас на борт лайнера для «закрывающих аэропорт» сотрудников.

Перед нами попросили прощение за задержку в час.

Жеро нервничал. Себастьян все это время не вставал с кресла ожидания. Я подсела к нему:

– Как тебе удаётся держать себя?

– Завидую Жеро, носится по аэропорту, так время идет быстрее. А я лишь убиваю рассудок. Мне не удается себя ослабить в покое.

– А можно попроще?

– Ты не тому удивляешься. Подумай о первом человеке в космосе, о его ощущениях и постарайся не задавай больше таких вопросов.

– Полегче. Не заводись.

– Тебя кто-нибудь ждет дома?

– Нет.

– Тогда ты счастливый человек, Франка.

– Нда? Я думала наоборот.

– Смотря по ситуации.

– А тебя ждут?

– Да.

– Кто?

– Сын.

– А сколько ему?

– Семь. Он первый год в интернате.

– Ой, прошу…

– Нет, с его матерью все в порядке.

– А почему…

– Дальше без вопросов, договорились?

Подошел Жеро.

– Ну что профессор, вы с хорошими новостями?

– Да, в каком-то смысле. Наш самолёт точно не разобьётся.

– Закрыли небо?

– Именно.

Часть III

Я эту песню уже слышала. Как же его… такой желтенький… не помню. Минорная.

Нам нужен был транспорт, добраться до Торсу. Именно в это поселение мы должны были отправиться до объявления чрезвычайного положения. Это мощная, нашпигованная чем только можно исследовательская станция. Жеро не унимался и искал другие возможности убраться из Охры. Труп анеха оставили местным – сожгут.

Жеро попросил нас подождать у выхода. Сам он пошёл искать пикап. Ему хватило пяти минут. Он подкатил к нам на красном додже.

Я раскинулась на заднем. На потолке фломастером нарисован зелёный монстр.

– Кто вам дал машину?

Мужчины переглянулись.

– Франка, не считаю нужным договариваться с кем-либо.

– В смысле?

Себастьян обернулся ко мне.

– Считай нам выплатили компенсацию.

– Не понимаю. Что вы смеётесь? Эй!

– Франка, отдыхай.

– Вы угнали..?

– Стоп! Баста! Ты еще повозмущайся! Меня отымели пополной и не только меня, на минуточку. Я понятия не имею почему не разгромил этот ублюдочный аэропорт! Поэтому, будь добра, помолчи.

«Я не ворую – я компенсирую.

Я не лгу – я благодетель.

Я не предаю – я поменял ориентиры.

Я не бросаю тебя – я развиваюсь.»

Никто из нас не проронил ни слова за два часа. Каждый думал о своем. Но и правда, видимо в данной ситуации, я самая не поврежденная душа. Кроме самой себя, терять мне некого. Одиночество неуязвимо перед смертью.

До Торсу мы добрались уже в сумерках. Нас никто не встретил. Чернота. Ни огня. Включили фонарики. Мы обошли поселение – никого. Жеро буйствовал.

– Что за черт?!

Над нами пролетели несколько истребителей.

– Себастьян, это… F- 35? Твою ж мать…

– Похожи. Очень.

– Откуда у них…

– Хочу ошибаться, но кажется, это не местные.

– Погодите, разве небо не закрыто?

Профессор выругался:

– Закрыто, Франка.