Охраняемое сердце (ЛП)

— Я люблю его. Я не хотела влюбляться в него, но влюбилась. Он заботится обо мне. Я знаю, что это не похоже на правду, но…

— Нет, он манипулирует тобой.

— Нет…

— Посмотри, что он с нами сделал! Раньше мы никогда не ссорились, а теперь все время спорим из-за этого паршивого алкаша, — я схватила ее за руки, когда рыдание сотрясло мою грудь. — Мне нужна моя мать.

— Детка, я всегда рядом с тобой.

— Только когда он позволяет. А что, если я перестану приходить? — я отпустила ее, дрожа. — А что, если я исчезну из твоей жизни?

— Что? — слеза скатилась вниз по ее щеке.

— Если ты продолжишь встречаться с ним, то именно это и произойдет. Ты должна сделать выбор. Он или я, — я отказалась сдаваться, как умоляла мама. — Это простой выбор - он или я.

— Я не могу, — прошептала она, и слезы полились из моих глаз градом. — Я не могу.

Чья-то рука легонько потянула меня за плечо. Его покрытая шрамами кожа привела бы некоторых в ужас, но мне это принесло волну облегчения.

Мама бросила меня на улице.

Наблюдая за тем, как она возвращается к Трэвису, я почувствовала, как нож вонзился мне в сердце. Это было больнее, чем всё, что сказал Трэвис.

Кассиан взял меня за руку, сжал ее. Я уставилась в землю, агония сотрясала меня. Легкий ветерок высушил слезы с моих щек, когда мы направились к стоянке.

Он присоединился ко мне на заднем сиденье машины.

— Хочешь поговорить об этом?

От волнения у меня перехватило горло. Я не хотела его слушать. Честно говоря, мне хотелось одиночества.

— Рейн, — позвал он.

— Пожалуйста, уходи, — мой голос дрожал, хотя я была полна решимости. — Я не всегда могу быть жизнерадостной.

Кассиан скрестил ноги в лодыжках, от его душераздирающей красоты у меня защемило в груди. На днях он отверг меня. Я попыталась поцеловать его, но он оттолкнул меня.

— Ты был прав. Она его не бросит.

Сочувствие горело в его цвета океана глазах.

— Мне очень жаль.

— Я так много пережила с мамой. Это больно. Как она могла предпочесть его мне?

— Она любит тебя, Рейн. Но…некоторые люди плохо умеют любить.

— Она когда-нибудь вернется ко мне?

— Даже не знаю.

Волна страдания захлестнула мою душу.

— Что ты ему сказал?

— Я вложил в него страх божий.

Я рассмеялась сквозь слезы.

— Зачем?

Он схватил меня за руку.

— Потому что он причинил тебе боль.

Тут было темно, но во мне вспыхнула надежда, когда когда я взяла его за руку. Счастье было возможно.

Я медленно забралась к нему на колени. Кассиан напрягся, когда я обняла его. Словно боясь, что я убегу, он крепко обнял меня. Моя голова погрузилась в пространство между его подбородком и шеей, жаждая тепла. Кассиан погладил меня, сжимая мое тело, как будто тоже нуждался в этом. Я обмякла в его объятиях. Его волосы щекотали мне лоб.

Его губы приблизились, дыхание скользнуло по моей коже. Кассиан провел большим пальцем по моей щеке, а затем прижался губами к моим.

Я схватила его за куртку и крепко прижала к себе. Его губы ласкали мои, прежде чем он наклонил голову и углубил поцелуй. Мое сердце колотилось, его губы обжигали, покусывали и требовали. Я провела языком по ним, кедровый аромат окружил меня.

Кассиан погладил меня по голове, приглаживая волосы. Он потянулся ближе, из него лилось столько страсти, что я не понимала, как вообще думала, что он бесчувственный.

Он застонал так, словно я была его первым глотком воздуха. Я наклонилась к нему, страстно целуя. Желание трепетало во мне, как крылья колибри. Я представляла себе это много раз, но никогда не думала о том, что буду чувствовать…

Безопасность.

Свободу.

Поцелуй вызвал лавину эмоций. Блаженство рухнуло вниз, уничтожая мои страдания. Я расстегнула его рубашку, мои руки искали его кожу, потому что, Боже, я нуждалась в большем. Я схватилась за плотный барьер между нами, дергая его бронежилет.

Кассиан отступил назад, наградив меня сияющей улыбкой. Он никогда не выглядел таким счастливым. Он запустил пальцы мне в волосы и потянул.

— Я хочу прикоснуться к тебе, — вздохнула я.

— Я хочу позволить тебе, — он помучил меня еще одним нежным, едва заметным поцелуем. — Только не здесь.

Я закрыла глаза, его дыхание щекотало мои губы, но когда я наклонилась вперед, то не ощутила их. Ничего, кроме воздуха.

ГЛАВА 8

Я ненавидел годовщины.

Каждое двенадцатое апреля я вновь переживал этот кошмар. Подсознание тащило меня по горящим коридорам. Я задыхался от едкого дыма. Ужас скрутил мой желудок, пока я обыскивал дом. Повсюду пламя. Я хотел остановить его.

Но не мог. Я пытался убедить себя, что сегодня тринадцатое. Ничего не помогало. Сегодня всегда было хуже всего. Страдания неизбежны.

Иногда я пил и размышлял. Впрочем, большинство годовщин я позволял себе страдать. Это доказывало, что я человек. Что искупление возможно.

Я скатился с кровати и проигнорировал ужасающую головную боль. Когда я поставил грязную посуду в раковину, на телефоне высветилось имя Ричарда. Обычно я держался подальше от людей, но это могло быть важно.

— Привет, Рич, — ответил я.

— Привет, — сказал он, и на заднем плане зашумела вода. — Я готовлю махи-махи и кимчи. Хочешь зайти ко мне?

Я никого не хотел видеть.

— Нет, спасибо. У меня планы.