Охраняемое сердце (ЛП)

— Не лезь в эту кроличью нору, милая, — я отодвинул пирог в сторону. — «Что, если» — это бессмысленное самоистязание. С тобой все в порядке.

— Кто-нибудь хвалил твою манеру общения с пострадавшими? Потому что у тебя потрясающе получается, — сарказмом сказала она.

Я здесь не для того, чтобы нянчиться с тобой. Я почти сказал это, но Рейн не нуждалась во второй порции холодной, жесткой правды.

— Это была «Тесла».

— И что?

— Теслы тихо ездят, чувак был пьян. Спал за рулем. Это не твоя вина.

Она кивнула, все еще выглядя так, словно подстрелила щенка.

— Я должна тебе кое-что сказать, — ее глаза скользнули по моим. — Только не злись.

— Буду.

— Обещай, что не будешь.

Я взял себя в руки.

— Хорошо, не буду.

— Я хочу навестить маму, — ляпнула она. — Папа разрешил.

Бесхребетный мудак. Он проигнорировал смертельную угрозу. Он проигнорировал мой совет. Я ни за что не поставлю под угрозу свою карьеру ради того, кто постоянно отказывается от защиты. Вместо того, чтобы выслушать меня, она побежала к Монтгомери. Ему было наплевать, жива она или мертва, только я заботился о ее интересах.

Мне хотелось кричать.

— Нет.

— На этот раз это не сработает, — Рейн теребила скатерть, бросая на меня испуганные взгляды. — Я ухожу.

Нет, это не так. Я схватил ее стул и встал, возвышаясь над ней.

— Кто только что спас тебе жизнь? Кто отвечает за твою безопасность, благополучие, черт возьми, за весь твой график?

Она пробормотала невнятное слово.

— Говори, блядь, громче.

— Ты, — горькая слеза покатилась по ее щеке.

— Ты чертовски права, — я кипел от злости. — И тебе лучше зарубить это на носу, потому что я не кланяюсь ни тебе, ни твоему отцу.

Рейн резко выпрямилась, губы ее дрожали.

— Пожалуйста, Кассиан. Я договорилась об этом еще до вчерашнего дня. Мне нужно навестить маму.

— Нет. Этот разговор окончен.

Я направился к выходу из кухни, но она преградила мне путь. Я бы рассмеялся, если бы не был так зол. Неужели она думает, что я не смогу отшвырнуть ее в сторону одним взмахом руки?

— Она моя единственная семья, и… мне одиноко. Я никогда не была так изолирована. Ты даже не представляешь, что это такое.

Представляю.

— Так вот в чем дело? — я указал на ее открытую майку, и она покраснела. — Ты наряжаешься, хлопаешь ресницами, плачешь, а я должен пожалеть тебя? Я не идиот, которым можно манипулировать, чтобы добиться своего. Если это всё, что я для тебя значу, тогда признайся. Скажи мне это.

— Боже, нет. Ты повел разговор не в ту сторону.

Я подтолкнул ее к выходу.

— Тебе стоит уйти.

— Подожди.

Черт возьми, нет. Мое влечение к ней заставляло делать глупости, например, притворяться ее парнем. Это должно прекратиться.

— Это не то, что ты думаешь. Я клянусь.

— Ты делаешь это, чтобы я изменил свое решение насчет твоей мамы.

— Зачем мне манипулировать тобой? Ты непреклонен.

Справедливое замечание.

— Однажды тебе это удалось.

— Кассиан, ты же знаешь, что нравишься мне, — щеки Рейн вспыхнули томатно-красным от признания. — Ты был прав. Я… я тоже хочу тебя.

Рейн сократила расстояние между нами и схватила меня за шею. Я схватил ее за руки, намереваясь сбросить их, но моя решимость рухнула. Кровь закипела у меня в паху, когда рука Рейн скользнула к моей челюсти и обхватила лицо. Она притянула меня к себе, пытаясь поцеловать. Не раздумывая, я схватил ее за бедра, впиваясь пальцами в ее изгибы. Ее дыхание со свистом коснулось моих губ, когда она приподнялась на цыпочки.

Если она поцелует меня, я не смогу остановиться.

— Уйди, — я вырвался из ее хватки.

Смутившись, Рейн отступила назад.

— Что? Почему?

Потому что ты чертова лгунья.

— Я устал и хочу побыть один. Уходи.

Мой отказ отразился в ее глазах болью.

— Кассиан, мне очень жаль.

— Нет, это не так, — отрезал я.

Но ты пожалеешь.

ГЛАВА 7

Виски скользнуло по губам Кассиана, когда он сделал два глотка, на его лице не отразилось никакого удовольствия. Я могла бы вытереть его блестящие губы, а еще лучше — облизать. Он был в цементно-серых брюках, выглядя лучше любого мужчины в ресторане. Темно-синее поло обтягивало широкую грудь Кассиана, короткие рукава едва прикрывали бицепсы. Он хмуро осматривался, но улыбки от него и не требовалось. Он сканировал толпу, впиваясь взглядом в любого, кто оказывался слишком близко.

Он посмотрел на меня и нахмурился. Он злился? Бабочки в моем животе ухнули вниз. Их крылья подняли вихрь желания и смятения. Он покорил меня, но мне не удалось пробиться сквозь его каменно-твердую скорлупу.

Наконец, он заговорил:

— Что?

— Ты в порядке? Я никогда не видела, чтобы ты пил.

— Ты никогда не видела, как я хожу в туалет, глажу свой член или стреляю из оружия, но я делаю всё это.

— Я… просто спрашиваю.

— Обычно я не пью, — он зарычал, отводя взгляд к пустым стаканам. — Только когда выводят из себя.

Он был зол, и я не могла его винить. Кассиан велел мне держаться подальше от Трэвиса, и я не послушалась его. Я умоляла Кассиана, пока он не согласился на своих условиях. Встреча с матерью в ресторане Текс-Мекс была справедливым компромиссом. Ничего не случится.

— Когда они приедут? — прошипел Кассиан, отодвигая напитки в сторону.

— В любую секунду.