Охраняемое сердце (ЛП)

— Дайте мне разрешение на это мероприятие. Я позабочусь о ее безопасности.

На другом конце провода повисла тишина. Монтгомери не имел привычки подчиняться приказам прислуги.

— В ваших услугах нет необходимости, — сказал он и сбросил трубку.

Я уставился на пустой экран, и меня охватила ярость. Подвергать опасности Рейн ради фотографий в прессу?

Ему было все равно.

Сладкая улыбка Рейн материализовалась из темноты моего подсознания, и мои костяшки пальцев побелели от того, как я сжал телефон.

***

Пурпурноволосая красавица стояла на моем крыльце, на ее стройной фигурке были джинсовая куртка и черная майка, узкие джинсы обтягивали ноги. Ее улыбка стала шире, когда я прислонился к дверному косяку, изображая спокойствие, хотя жаждал затащить ее внутрь.

— Это тебе, — она протянула мне круглую тарелку.

Я оторвал взгляд от ее губ.

— Что это такое?

— Объедки, —усмехнулась она, а затем закатила глаза. — Это пирог, глупый. Ну, за то, что спас меня.

Вчерашний день промелькнул в моем сознании, вспоминая ужас в ее глазах. Все подростки считали себя неуязвимыми, но это было не так. Я понял это, когда мне не было и девятнадцати лет.

— Ты не должна была этого делать, — когда я взял тарелку, мы наши пальцы соприкоснулись. — Я пошутил насчет того, что ты мне должна.

Румянец горец на ее щеках. Если раньше я ей не нравился, то теперь она очевидно была влюблена в меня.

— Спасибо. Я съем кусочек после ужина.

— О, он не сладкий. Там свиной фарш и телятина, и я добавила пюре из пастернака с пучком специй.

Черт.

— Не помню, когда в последний раз кто-то готовил для меня, — пар из трех щелей в золотистой фольге спиралью поднимался к моему носу. — Пахнет невероятно.

— Тебе стоит попробовать, пока он теплый. Он низкоуглеводный. Честное слово.

Она так старалась, это было мило. Действительно мило.

— Ты мне ничего не должна. Достаточно простого «спасибо».

— В этом нет ничего особенного, — Рейн пожала плечами.

— Сначала булочки. Теперь мясной пирог. Если я снова спасу тебе жизнь, что будет дальше? Жареная свинина?

Рейн сделала вид, что задумалась.

— Может быть, я приготовлю говядину по-веллингтонски. Или грудинку. Но тебе придется сделать что-то действительно стоящее.

— Я бы бросился под автобус ради бесплатного барбекю.

Она рассмеялась, я попятился к двери.

— Заходи.

Рейн вошла внутрь, шлепая сланцами по полу. Она пошла за мной на кухню и подошла к комнатным растениям. Ее пальцы коснулись земли. Цокнув языком, Рейн набрала воды и пошла поливать их.

Я вдохнул запах гвоздики и чесноке; дразнящий аромат заставил бы Квентина выйти из комнаты.

— Тебе повезло, что Квентина здесь нет.

— Почему? — она выгнула бровь.

— Потому что он потребует, чтобы ты тоже испекла ему.

— Ты можешь поделиться.

Уж точно не стал бы.

— Он не получит ни крошки.

Она тяжело вздохнула, стянула с плеч джинсовку и бросила ее на стул.

— Ты как пещерный человек.

— Не ожидай от меня хорошего поведения, когда приносишь еду. Особенно в таком виде, — я поставил тарелку на стол, повернувшись лицом к Рейн. — Это очень мило.

На ее лице мелькнула застенчивая улыбка, я подошел, прижимая ее к стойке. Жар лизнул меня там, куда она смотрела.

— Кассиан, ты не можешь… — ее рука метнулась к горлу.

— Что не могу?

Мои руки обхватили ее тонкую талию, и она ахнула от этого прикосновения. Малиново-розовый румянец расцвел на ее груди, где золотая цепочка подпрыгивала в такт биению сердца. Я взял цепочку в руки и вытащил букву «Р» из ее декольте. Она замерла на месте. Я думаю, что она не дышала.

— Мы не должны, — прошептала она.

— Пока ты продолжаешь это делать, я буду стараться изо всех сил затащить тебя в постель, — я отпустил подвеску, вздохнув, когда она скользнула между ее грудей. — Ты прихорашивалась, прежде чем прийти сюда, не так ли?

— Я просто хотела поблагодарить тебя.

— Значит, ты надела это после того, как целый день пекла, — я усмехнулся ее смущению. — Рейн, тебе необязательно это делать. Если хочешь трахаться, так и скажи.

— Я не пытаюсь тебя трахнуть.

Возможно, она говорила правду. Она едва могла произнести это слово.

Рейн толкнула меня в грудь. Я подчинился ей и попятился, давая достаточно пространства. Она наблюдала за мной, пока я брал тарелки и столовые приборы.

— Поешь со мной.

— Я сделала его для тебя, — она присоединилась ко мне, когда я сел, ее хриплый голос дрожал от волнения. — Я не знаю, как отблагодарить тебя.

— Нет необходимости. Я делал свою работу, — я отрезал кусок.

Моя вилка вонзилась в корку, проскальзывая сквозь смесь мяса и пастернака. Пикантный вкус не позволял остановиться. Я ел как голодный, опустошив четверть блюда.

— Ух ты, это потрясающе.

— Я рада, — удовольствие вспыхнуло на ее щеках, прежде чем краска сменилась тусклой бледностью.

— Говори.

— Что? — она нахмурилась.

— Тебя что-то беспокоит. Поговори со мной.

Рейн выглядела взволнованной, но вздохнула.

— Почему я этого не предвидела?

Ее нужно было утешить, похлопать по спине, что угодно. Но я был неподходящим человеком для этого.

— Для этого я и есть. Я должен замечать то, чего не замечаешь ты.

Она не выглядела успокоенной.

— А если бы папа тебя не нанял?