Охраняемое сердце (ЛП)

Кассиан тоже это видел. Он через пять минут заметил, как Трэвис оскорбил меня, под видом комплимента. Это была одна из причин, почему мне нравился Кассиан. Он не обманывал. Он уважал меня.

Меня никогда не волновали скрытые мотивы. Кассиан объяснил, чего он хочет — секса без обязательств. Мама гонялась за страстными романами с гаммой эмоций. Я не потерплю безумных взлетов и падений. Мне нужна была стабильность, а Кассиан был настоящей скалой.

Однако моя бедная мать была рабыней. Она принимала одно плохое решение за другим во имя любви. Расставания бросали ее в пучину отчаяния, с которым мне неизбежно приходилось справляться.

Чувство вины кольнуло меня изнутри.

— Мам, тебе не придется переезжать. Я попрошу папу о помощи.

Она застонала.

— Твой отец не хочет иметь со мной ничего общего.

— Папа не скажет «нет». Он не может.

— Даже если и так, я не хочу этого.

— А почему бы и нет? — рявкнула я, и мой громкий голос отразился от стен. — У тебя нет других вариантов.

— Трэвису это не понравится, детка.

— Какая разница? Он платит за квартиру? Он делает тебя счастливой? Когда в последний раз он не был полным мудаком?

— Мне… мне очень жаль, — сказала мама, снова заливаясь слезами. — Я не должна была звонить тебе.

— Я хочу, чтобы ты звонила мне! Я не хочу, чтобы ты тратила свою жизнь на этого высокомерного придурка.

После долгой паузы из динамика донеслись мамины рыдания.

— Он не так уж плох.

Я стиснула пальцами виски.

— Ты серьезно? Ты должна выслушать меня, выслушать, что я чувствую! Я возненавидела его в ту же секунду, как мы встретились, — огрызнулась я, разрушая бульдозером стены, которые возвела, когда мама отказалась принимать мое мнение всерьез. — Я вообще ненавидела их всех. Хочешь знать, почему?

Она не знала, но я все равно ей скажу.

— Потому что они неудачники.

— Рейн.

Резкий вдох мамы подлил масла в огонь.

— Я никогда не говорила тебе правды, потому что ты хандришь целую неделю, прежде чем найти другого неудачника. Ты должна винить только себя! Себя, мам. Ты ужасно разбираешься в людях, но теперь это зашло слишком далеко.

— Мне жаль…

— Тебе не жаль! Потому что, если бы это было так, ты бы его бросила. Ты бы предпочла меня, свою дочь, этому мешку с дерьмом. Прекрати, просто прекрати!

Мое разочарование вскипело, когда я призналась в каждом мрачном чувстве, которое держала в себе. Когда ярость прошла и на меня навалилось осознание, ужас сжал мое горло. Я ни с кем так не разговаривала.

Тишина стояла гробовая, когда я закрыла рот, мои глаза защипало.

— Рейн, ты права.

Сквозь темноту пробивался свет. Да? Мои мысли рассеялись, как и любые слова, которые я пыталась связать вместе.

Я достучалась до нее.

Я подавила стон облегчения, жалея, что не могу обнять ее. Мы бы обнимались до тех пор, пока не стало бы больно. Наши отношения возобновятся, и как только это произойдет, мы станем сильнее, чем когда-либо.

— Мам, ты в порядке? Прости, что я была груба. Я не хотела тебя обидеть. Мама, ты меня слышишь?

Черный экран насмехался над моим терпением.

Она повесила трубку.

Я набрала ее номер. Она не ответила. Я позвонила, и меня перекинуло на голосовую почту. Прошло пять минут. Я попробовала еще раз. Голосовая почта.

Очевидно, я ошиблась.

Она игнорировала меня. Почему? Потому что я сказала правду? Гнев пульсировал в моем сердце, сопровождаемый острой, как бритва, болью. Я выронила телефон, чувствуя тошноту.

Я расстроила ее и теперь расплачивалась за это. Я потеряла единственного человека, который любил меня. Кто еще у меня есть? Отец, который неохотно предоставил мне комнату в своем доме? Ему было все равно.

Мой мир рухнул.

Это уже слишком.

Мои крики переросли в панические рыдания. Я не должна была говорить ей этого. Я была слишком честна, а она еще больше попала в лапы этого ублюдка.

Хлопнула дверь. В комнату вбежала пара ботинок, но я не подняла глаз от ковра. Мужская рука обхватила мое плечо и сжала его. Он опустился на колени и попытался привлечь мое внимание, но я была безутешна. Его рука скользнула вокруг моей талии, он сжал меня в своих объятиях, гладя по волосам. Моя голова уютно устроилась на изгибе его шеи, и я вдохнула аромат бергамота и жасмина.

— Что случилось? — пораженно спросил он.

Квентин.

Я хотела Кассиана.

— Мама.

— Ей плохо?

— Нет, — я впилась пальцами ему в спину, не выдержав. — Зачем она это делает? Я же люблю ее…

— Тише, тише. Я здесь ради тебя, Рейн.

Он обнял меня, и его объятия не наполнили меня желанием, но я чувствовала себя в безопасности. Поэтому я обняла его в ответ.

ГЛАВА 12

Монтгомери вел себя как родитель на стероидах, безостановочно названивая мне. Как только мы приземлились в Вашингтоне, он потерял рассудок. Чертовски контролирующий. Если она хоть на фут выходила за пределы радиуса гео-ограждения, он пугался. Один промах в ее расписании, и он требовал ответов.