Охраняемое сердце (ЛП)

Это прозвучало как удар под дых.

— Я не это имею в виду. С психами не поспоришь. Им не нужна причина, чтобы ненавидеть тебя, — она глупая, если думает, что будет в безопасности, гуляя по улицам. — Не веришь мне? Прогуляйтесь по Тендерлойну.

— Кассиан, я не рискую просто так. Я сомневаюсь, что за мной нужно круглосуточно наблюдать. Ты кажешься фантастическим телохранителем, но я ненавижу, когда за мной повсюду ходят. Мне девятнадцать. Ты помнишь, каково быть в таком возрасте?

Это было десять лет назад. Мой первый год в Университете Сан-Хосе был вихрем девушек, секса и лекций, которые я не помнил.

— Ты ничего не потеряешь.

— Ну, это не тебе решать, — уперто отозвалась она.

— Мне. Твое расписание зависит от моего мнения. Если я решу, что что-то небезопасно, ты не идешь, и точка.

Рейн восприняла это не очень хорошо. Она побледнела.

— Я не знаю, что тебе сказал мой отец, но только я отвечаю за свою безопасность.

— Нет, милая. Я, — я возвышался над ней, даже когда она сидела.

Пора дать ей понять, кто здесь главный, потому что защищать такую молодую девушку — значит устанавливать границы.

— Мой клиент — твой отец, а не ты.

Она вздрогнула от моей грубой фразы.

— Ну не знаю. Я избавилась от двух прежних телохранителей. Почему ты думаешь, что я не смогу сделать то же самое с тобой?

Жар закрутился спиралью в моей груди, когда я медленно вторгся в ее пространство, мое тело, как мамонт, накрыло ее тенью.

— Я никуда не собираюсь уходить.

— Все, что мне нужно, это сказать отцу…

— Твой отец оставил меня за главного, — прогремел я, перебивая ее. — Так что не думай, что ты чего-нибудь добьешься с «папиной карточкой».

— Мне не нравится, когда со мной так разговаривают.

Богатые люди теряют терпение из-за каждой мелочи. Я бы никогда не получил пять из пяти звезд в разговоре с клиентами, но черт возьми…

— Ну, извинений ты не получишь, так что предлагаю просто забыть об этом.

— Ты просто невероятен, — выдохнула она. — Кто так разговаривает со своим клиентом?

— Повторяю, ты не мой клиент. Я уже приручал таких девушек, как ты, и сделаю это снова.

Розовые пятна вспыхнули на щеках Рейн.

— Что ж, теперь ты первый в списке тех, кто мне не нравится.

— Я тоже никогда не встречал более безумной девушки. Отказываться от защиты в твоем положении —безумие. Ты рискуешь своей жизнью, потому что хочешь анонимности. Знаешь, что? Это так не работает, — гнев прорвался в моем голосе, стирая улыбку с ее лица. — Там есть люди, больные люди, с которыми невозможно договориться, которые всадят тебе нож между ребер. Ты даже не заметишь, как это произойдет. Если ты откажешься от охраны, то будешь мертва.

Рейн вжалась в свое кресло, вздрогнув, когда встретилась со мной взглядом. Ее глаза наполнились слезами.

— Почему ты такой? — спросила она, густо покраснев. — Ты такой… суровый.

Я напугал её. Хорошо.

— У тебя впереди огромная жизнь. Не рискуй ею.

Она встала, и я последовал ее примеру. Она посмотрела на дверь, но я преградил ей путь.

Бедняжке придется привыкнуть к тому, что она никогда не добьется своего.

— Слушай внимательно, Рейн, — я дотронулся до ее подбородка, и ее полный слез взгляд скользнул ко мне. — Я никуда не собираюсь. Я не добрый и не нежный. Если понадобится, я перекину тебя через плечо и унесу.

— И я устрою сцену, о которой пресса будет говорить неделями. Как думаешь, сколько ты продержишься после этого?

— Усложнишь мне работу, и я пошлю твоему отцу такие рекомендации по безопасности, которые ты возненавидишь. Например, забрать тебя из колледжа и запереть дома.

Она шагнула вперед, но я мягко придержал ее.

— Я могу и сделаю это, если ты будешь все усложнять.

— Да что с тобой такое? — сказала Рейн тоном, способным заморозить ледники. — Забей. Ты не обязан мне ничего говорить. Я знала ответ, как только вошла в комнату. У тебя все на лице написано. Ты несчастен.

— Мне не нужно счастье, — она отшатнулась от моих слов, как будто я ударил ее. — И мне не нужно, чтобы ты была счастлива со мной.

На кону стояла ее жизнь — вот все, что имело значение. Однажды я уже потерпел неудачу.

Никогда больше.

Никогда больше это не повторится.

ГЛАВА 2

Я была пятном.

Уродливым пятном на наследии моего отца. Я была алой буквой, выгравированной на его лбу. Меня нельзя было стереть, так же, как и пятно на столе, где я пролила чай.

Выругавшись, я схватила кухонное полотенце и принялась тереть его, но на великолепном кремово-белом мраморе все еще оставался след. Чертовски поэтично, учитывая, что я сделала с карьерой моего отца. Его страница в Википедии указывала мое имя в разделе «личная жизнь», и когда отец не смог убрать это упрямое пятно из своей статьи, он уступил, наконец, признав меня своей дочерью. Его сторонники ненавидели тот факт, что он изменил своей жене с моей матерью, но они хвалили его за то, что он поступил правильно и взял меня под свое крыло.

На семнадцать лет позже, но все же.