Охраняемое сердце (ЛП)

Но тут не было ничего, кроме рядов полуразрушенных домов, решеток на окнах, сломанных детских велосипедов, лежащих на пожелтевшей траве. Я обыскал подъездные дорожки и пролез между планками забора на заднем дворе. Мои надежды рухнули, когда до места назначения оставалось всего пять домов.

Черт.

Я возвращался к этой ночи несколько раз в год. Каждый шаг вперед усиливал жжение, исходящее от моих рук. Оранжевые языки пламени взметнулись к почерневшему небу. Огонь был повсюду. Он окружал меня, выпрыгивая из темных уголков моего сознания.

Цифры, нарисованные на бордюре, росли, пока не достигли отметки 406.

Я сжал кулаки и подавил страх. Это просто четыре стены и штукатурка.

Мое дыхание замедлилось, я поднял глаза.

Двухэтажный дом стоял на мертвой лужайке. Я возвращался только один раз после пожара, чтобы спасти что-нибудь из вещей сестры. Это сооружение не имело ничего общего ни с домом моего детства, ни с его ужасными последствиями.

Забор из металлической сетки отделял лужайку от соседей. Золотисто-желтая штукатурка приятно контрастировала с темно-коричневой черепичной крышей. Он едва напоминал призрак из моего прошлого.

Горе сдавило мне горло. Я вспомнил испачканные травой джинсы моей сестры, лежащей на лужайке, прислонившейся спиной к дереву, ее наморщенный лоб, и как она уткнулась носом в книгу.

Мои глаза затуманились. Я повернулся спиной к дому и опустился на тротуар, чувствуя, как силы покидают меня. Прошло несколько минут, прежде чем пара шлепанцев ступила на тротуар.

Лицо Рейн превратилось в маску слез, но она не издала ни звука. Она не могла встретиться со мной взглядом. Ее губы дрожали.

Я был уверен, что она хочет извиниться, но мне не нужно было этого слышать.

— Солнышко, иди сюда.

Она помедлила. Я схватил ее за руку и потянул вниз. Ее теплое тело прижалось к моему боку. Я обхватил ее дрожащую талию и указал пальцем.

— Клэр читала под тем деревом. Я все еще вижу ее, — я усмехнулся при воспоминании, но мое сердце сжалось от боли. — Господи, как бы мне хотелось, чтобы она была здесь.

— Расскажи мне о ней.

— Ей нравилось носить мою одежду. Воровала мои рубашки и прикидывалась дурочкой, когда отец ее ловил. Её бесило, что не производили одежду Черепашек-ниндзя для девочек. Она была бесстрашна. Прокрадывалась на задние дворы соседей, взбиралась на деревья.

Она всегда будет для меня маленькой девочкой.

Я потерял её такой молодой.

Горько-сладкая тоска переросла в гнев.

— Мне очень жаль, — выпалила она. — Привести тебя сюда было… было ошибкой.

— Все нормально.

— Нет, это не так. Я причинила тебе боль… Я ужасно боюсь потерять тебя.

— Ты не потеряешь, — я обхватил ладонями ее щеки, и она прильнула ко мне. — У меня в этом доме гораздо больше хороших воспоминаний, чем плохих. Спасибо.

Я прижался к ее губам, и она вздохнула. Это был сладкий, бодрящий поцелуй. Она обняла меня за шею, вцепившись в плечи, как будто боялась, что я уйду. Я скользнул вниз по ее горлу и притянул ближе, наслаждаясь цитрусовым ароматом кожи и ее сердцебиением.

Я открывал и закрывал рот, пытаясь сказать то, что кипело внутри, пока Рейн гладила мою спину.

— Не смог её спасти. Я пытался, но это было безнадежно. Клэр уже умерла, когда я нашел ее.

Прикованной к кровати.

— Мне очень жаль.

— Сначала я ничего не понял. Я должен был освободить ее, сунул руки в огонь и дернул ее. Боль даже не ощущалась. Потом меня схватил пожарный. Вытащил оттуда. Я боролся с ним. Я думал, у нее есть шанс, но тут крыша рухнула.

— Боже, — после ошеломленного молчания она заговорила снова: — А твой отец?

Отвращение ударило мне в живот.

— Его не было дома.

Рейн почувствовала горечь в моем голосе.

— Ты винишь его?

— Он должен был спасти нас.

Она крепче сжала меня в объятиях.

— Это была не твоя вина. И не твоего отца.

— С этим трудно согласиться.

— Плохие вещи случаются с хорошими людьми, и большую часть времени мы ничего не можем сделать. Не наказывай своего отца. Я уверена, что он ужасно переживает из-за потери дочери.

Рейн отстранилась, сочувствие отразилось на ее прекрасном лице.

— Она хотела бы, чтобы ты жил, Кассиан. Разве жить полной жизнью не лучший способ почтить ее память?

— Возможно, но я не могу избавиться от чувства вины.

Она свернулась калачиком у меня на коленях и прижалась головой. Я пригладил ее волосы, и она уютно устроилась у меня на шее.

— Ты злишься на меня?

— Нет, детка, — тяжело сказал я. — Ты была права. Это помогает говорить.

С тех пор как мы встретились, я нарушил все правила, и теперь Рейн жила в моих венах.

Но я забочусь о ней.

Поэтому всегда буду скрывать правду.

ГЛАВА 18

«Спускайся вниз».

Я уставилась на сообщение Кассиана, переключая каналы.

Да что с ним такое?

Его сообщения было невозможно разобрать, потому что он использовал минимум смайликов и отвечал на мои многословные абзацы одним словом. Два дня назад я послала ему это:

Я: Привет, Кэсс. Прости за то, что сделала. Я хотела помочь, но зашла слишком далеко. Надеюсь, ты понимаешь, что я очень забочусь о тебе. Ты самый сильный человек, которого я знаю, и я горжусь тобой.

Кассиан: :)