Окись серебра

Я рассчитывала пообедать вместе с Роэлем в небольшой столовой, где обычно собиралась моя семья… тогда, до войны. Это для пиров и званых ужинов у нас был большой чертог — конечно, гораздо меньше, чем в Эори, но трапезничать там в узком семейном кругу было неудобно.

Однако брат отказался. Поначалу он выразил искреннюю радость, что я вернулась: засмеялся, бросился меня обнимать и с удовольствием позволил взять себя на руки… Но когда я позвала Роэля в столовую, он вдруг помрачнел, отвернулся и покачал головой.

Уговоры в таком случае всегда были бесполезны.

Няни пообещали принести еду Роэлю в комнату, и я нехотя оставила брата в покое.

А после обеда, как и было условлено, направилась в кабинет.

Ещё в детстве он казался мне маленьким и тесным — и эти четыре стены с небольшим гобеленом, и крошечный очаг, и окошко с видом на бескрайний хвойный лес… Но после долгого пути сквозь снежные просторы я с радостью вошла в этот осязаемый уют и устало опустилась в небольшое раскладное кресло за рабочим столом отца… да нет, теперь за своим собственным столом. До тех пор, пока Роэль не подрастёт, работать здесь придётся мне. Никто меня, девушку, всю жизнь любящую читать и вышивать, к этому не готовил… Можно сказать, что меня подготовила война.

Время, проведённое в темнице, явно сказалось на сире Койле не в лучшую сторону. Я знала, что Койлы наряду с Ридами были богатейшими нашими вассалами, пожалуй, даже чересчур зажиточными для рыцарского дома без титула и обширных земель… Но в тот миг сир Уилан Койл напоминал скорее бродягу и пьяницу, нежели гордого обеспеченного рыцаря. Лицо его было покрыто тёмной с лёгкими проблесками седины щетиной, чуть вьющиеся чёрные волосы спутались в колтуны, тёмно-синие глаза наполнены гневом и презрением ко всему сущему… Его руки были связаны, но я велела немедленно развязать их. Пока я не услышала ни одного обвинения в сторону сира Койла и поэтому не могла потерпеть, чтобы моего вассала, гостя моего дома связали, словно разбойника.

Вебер искренне возмутился, когда разрезанные верёвки упали под ноги Койлу.

— Этот подонок, этот мерзавец… — едва ли не кричал он, отчего у меня начала болеть голова. — Если бы не он, может, замок вашей светлости и выстоял бы… Может, захватчики бы не смогли в него ворваться!

— Почему это?

Я поняла, что Вебер от волнения не может точно выразить свою мысль и сформулировать обвинение. Слава Богу, Койл помог ему:

— Этот чёртов клеветник обвиняет меня в предательстве, — хриплым, низким — настолько низким, что я вздрогнула — голосом сообщил он и усмехнулся с презрением.

— А ты разве не предатель? — Вебер едва не подпрыгнул от возмущения. — Разве не ты проклятых шингстенцев к замку её светлости пустил?

— А у меня был выбор? С моим гарнизоном в сто пятьдесят человек против их тысяч? — продолжал низко и тихо хрипеть Койл.

— Стойте! — Мне хотелось услышать всё по порядку, чётко и ясно. К тому же мужчины как будто забыли про меня, вступив в перепалку. — Сир Дуглас, начните вы.

Койл закатил глаза, явно не очень довольный тем, что первым дали слово не ему.

Вебер сделал глубокий вдох, поправил воротник своего тёплого зелёного дублета и заговорил медленно, уверенно и громко, то и дело косясь на ухмыляющегося Койла.

— Когда началась война, наши с ним крепости оказались на пути шингстенцев и могли бы помешать продвижению противника. Да, у нас небольшие гарнизоны, но мы могли бы объединиться… Да и необязательно было бы действовать в лоб! — пожал плечами Вебер. — Партизанскую войну тоже никто не отменял…

— И что же сир Уилан? Отказал вам? — недоверчиво протянула я, не понимая, где здесь можно найти предательство.

— Пока я готовился к обороне, он попросту пустил шингстенцев в свою крепость, а потом провёл их к Даррендорфу… — Вебер пожал плечами, словно сообщал что-то совершенно обычное, будничное. — Может, сдаться было бы ещё разумно! — Вдруг воскликнул он — я аж вздрогнула от того, как внезапно его голос стал громче и злее. — Но зачем было провожать врага сюда? Зачем было присоединять свой гарнизон из трёх калек, — на этих словах Койл закатил глаза, — к их армии? Зачем было втираться в доверие к этому ублюдку Хейли?

Тут я не выдержала — какая-то внутренняя сила заставила меня вскочить с кресла, причём это было неожиданно не только для меня: Вебер замолчал и сжался, а с перепачканного лица Койла мигом сошла презрительная ухмылка, в глазах загорелся неподдельный страх. Надо же — двое взрослых мужчин, воинов, рыцарей испугались слабую девушку… Возможно, Вебер просто решил, что ему не поверили, а Койл испугался наказания, но дело было не в этом.