Окись серебра

И хотя бы поэтому быстро и бездумно казнить Койла было бы неправильным. Ведь если бы отец выжил и сделал то, к чему его так долго и настойчиво склоняли шингстенцы, то его бы после освобождения Даррендорфа тоже приговорили к смерти… Хотя, может, леди Кристина смилостивилась бы, может, вняла бы моим мольбам как подруги и пощадила бы его… Но если бы на месте леди Кристины был кто-то другой?

Мне тогда хотелось написать своей сюзеренке и спросить совета, но я примерно представляла, что мне ответят. Кристина была беспощадна к врагам, а тех, кто клялся в верности и нарушил клятву, презирала вдвойне. Она уже выявила несколько предателей в Нолде и лишь благодаря уговорам лорда Генриха не перевешала их всех. Я видела её гнев и понимала, что Койла он стороной не обойдёт.

Но я до сих пор надеялась, что он скажет нечто такое, что заставит меня смягчить наказание, предусмотренное законом. В своде не говорилось ни о каких смягчающих обстоятельствах: предал — умер. Всё. И в этом я нашла некоторую слабость закона, чем всё-таки потом поделюсь с леди Кристиной — она же имеет право предлагать королю вносить поправки в закон.

Вспомнив об опасности, что висела над нашими с Роэлем головами, словно подвешенный на тонкую верёвочку топор, я вздрогнула и решила вновь навестить брата. Разговор с Койлом подождёт. Всё это внезапно свалившееся на меня судопроизводство подождёт. Преступник не сбежит, а обвинитель не устроит самосуд — уж об этом-то я позаботилась, учитывая преданность стражи. Я имела право немного отвлечься от забот, расслабиться и уделить время семье.

Ведь не зря же леди Кристина говорила: нет ничего важнее семьи.

* * *

Следующим утром, поздним, колюче-прохладным и светлым исключительно по-зимнему, я отправилась в комнату Койла на самом верхнем этаже одной из башен. Точнее, не комнату, а темницу, пусть без решёток и крыс, без цепей и сырости, с кроватью вместо грязной соломы, с запасной одеждой и возможностью хотя бы умыться утром… Я не хотела держать благородного пленника в подземелье — хотя бы до тех пор, пока его вина не будет доказана безоговорочно.

Посетить его вечером предыдущего дня я не смогла: засиделась с Роэлем. Редко брат после окончания войны уделял мне столько внимания; он словно забыл о своей угрюмости и незаинтересованности окружающим миром и охотно принялся делиться со мной своими фантазиями об игрушках, рассказал об именах, которые придумал для деревянных рыцарей, а потом мы вместе собрали целый замок из деревянных кубиков. Я сидела на полу, на мягком тёплом ковре, и смеялась, когда маленький деревянный дракончик в ручке Роэля протаранил деревянную башенку замка и кубики посыпались на пол со стуком… Словно мне тоже было пять лет.

Тем же вечером ко мне снова заявился Вебер, но я лично выпроводила его прочь — очень уж хотелось спать.

А наутро я поняла, что закончилось моё детство, и та вчерашняя игра с Роэлем была прощальным подарком судьбы перед окончательным погружением в мир взрослых забот.

Я поправила тёплую пуховую шаль и вошла, кивнув охране.

Койл сидел на низкой лавке у окна и бездумно наблюдал за тем, как ветер разгоняет тучи прочь с неба. Я полагала, что метелей, снегопадов и морозов можно больше не ждать — приближалась весна, впереди — тепло, дожди, цветение и свежесть… А ещё грязь на дорогах, лужи от растаявшего снега и ливней и бесконечные заботы по этому поводу… Заботы, которые мне придётся взвалить на себя. Но я не боялась: избавиться от грязи на дорогах не так сложно, как приговорить человека к смерти.

— Хоть бы книг принесли, — фыркнул Койл, заметив меня, и мне не понравилось, что он не встал и не поклонился. — Это Вебер еле читает по слогам, а я книги вообще-то люблю… Да и подохнуть от скуки тут можно, если честно.

Я не знала, как реагировать на его слова. Он был пленником, а не гостем, никто его развлекать не обязан… Койл как будто нарочно провоцировал меня, нарочно раздражал, словно нарывался на смертный приговор.

Я сделала глубокий вдох, стараясь себя успокоить. Нужно быть беспристрастной.

— То, что сказал Вебер о вас, — это правда? — строго спросила я, проходя в глубь прохладной тёмной комнаты. На небольшом столе в углу стоял подсвечник с тремя свечами, но ни одна из них не горела.

— Смотря что, — пожал плечами Койл, не поворачиваясь лицом ко мне, и я не выдержала:

— Почему вы так ведёте себя со мной? Вы должны были встать и поклониться, а теперь — смотрите мне в глаза!

Сир Уилан как будто нехотя встал, неглубоко поклонился и посмотрел на меня выжидательно. Это мне тоже не понравилось.

— Я знаю, вы не воспринимаете меня всерьёз, — вздохнула я. — Я девушка, мне всего семнадцать, а моему брату вот-вот исполнится пять, и мы для вас — не авторитет. Но королевский закон даёт мне власть вершить правосудие, и я буду это делать как могу. Так что рассказывайте. Вы правда объединились с врагом, показали ему лёгкий путь до моего замка?