Окись серебра

— Всё хорошо. — Винсент оглядел стражников: каждый из них был выше его по меньшей мере на голову, но всё же оба они покорно склонились. Барон Эдит развернулся, приоткрыл тяжёлую дверь и, не глядя на Натали, бросил через плечо: — Пойдём.

Несмотря на не особо тёплый приём, девушка благодарно кивнула стражникам и шмыгнула за Винсентом. Тот шёл впереди, то поправляя перчатки на руках, то одёргивая плащ, как будто сильно нервничал. Может, он и правда разволновался из-за того, что девушка напомнила ему о смерти брата? Судя по рассказу Оскара, они были очень близки…

Натали вспомнила, что Винсент был ясновидящим, что он как-то туманно предсказал гибель Оскара… В глубине души тут же вспыхнула злость. Может, если бы он молчал, то ничего бы не случилось… Впрочем, это глупо и бессмысленно. Винсент уж точно не виноват. Виноватых в этой ситуации было только двое: Джонат Карпер и убийца Оскара.

— Ты Натали, верно? — вдруг подал голос молодой человек.

— Да, — робко отозвалась девушка.

— Я знал, что ты рано или поздно приедешь, — хмыкнул Винсент.

Натали не смогла придумать, что на это ответить. Он знал, потому что ему пришло видение, или просто догадывался?

Она внезапно почувствовала дикий страх и желание убежать отсюда, вернуться домой, к леди Кристине, и больше никогда не покидать Эори. Чужой замок, чужой город в сотнях километров от привычной жизни… Незнакомые люди, либо не замечающие её существования, либо А ещё этот странный бледный юноша, знающий будущее… Всё это пугало. Но нужно было держаться. Если она не сделает то, что хотела, то никогда уже не сможет вернуться к прежней жизни.

Они проходили через заснеженный внутренний двор, и никто из присутствующих в нём не обратил на неё внимания. Зато Винсенту кто кланялся, кто просто кивал, и у всех во взгляде читалось некоторое удивление — будто он очень редко выходил во двор. Впрочем, возможно, так оно и есть. Оскар обмолвился о своём брате лишь парой слов, но в голове у Натали почему-то вырисовался образ этакого затворника, отгороженного от бренного мира магией и видениями будущего.

Впрочем, вблизи Винсент таковым не казался. Его лицо выражало вполне человеческие эмоции, и даже необычная внешность не делала его похожим на отшельника.

— Может, ты хочешь есть? — спросил он вдруг, остановившись и наконец взглянув на неё. Под взглядом разномастных глаз было несколько неуютно. — Или тебе нужно отдохнуть с дороги?

— Нет, сейчас нет… — Она была поражена этим внезапным проявлением заботы. — Если можно, я спущусь в склеп, а потом…

— Хорошо, — кивнул Винсент.

Они прошли через внутренний двор, завернули за угол, обогнули главную башню и подошли к невысокому прямоугольному помещению, вход в которое охраняли лишь две статуи ангелов. Натали поёжилась — в Эори склеп выглядел иначе, менее примечательно. Но ангелы были единственным, что её побеспокоило. Как ни странно, страх и волнение улеглись, не ощущалось больше ни боли, ни пустоты… Положительных чувств, впрочем, тоже не было.

В голове мелькнуло, что Винсент мог почувствовать её беспокойство и наложить на неё какое-то заклятие, чтобы унять его. От этого стало жутко. Натали нервно сглотнула, подходя к статуям, и вгляделась в лицо барона Эдита. Тот не обращал на неё внимания, извлекая из внутреннего кармана ключ, и она не увидела ничего необычного. Натали знала не понаслышке, что у магов во время процесса колдовства глаза горели золотом, а у Винсента они оставались такими же, какими были: левый — голубой, правый — зелёный.

Молодой человек отворил замок и приоткрыл дверь. Натали замешкалась у входа, а когда зашла внутрь, то увидела, что Винсент уже держал зажжённый факел — видимо, огонь он попросту наколдовал. Леди Кристина тоже так делала, когда неохота было возиться с огнивом.

По узкому коридору склепа они шли достаточно долго. Их шаги эхом отражались от стен, а больше в склепе никаких звуков не было, и это безумно пугало. Пламя факела слабо разрывало тьму, и Натали ощущала, как за её спиной сгущались тени. Винсент молчал, а она не решалась заговорить первой. Не решалась она и оглянуться, но взгляд всё равно невольно натыкался на разнообразные гробницы. Справедливо было предположить, что Оскара похоронили дальше всех.

Эти два простых слова — «Оскара похоронили» — заставили её сердце вновь забиться быстрее и сильнее в приступе страха, а руки — задрожать. И снова вернулась боль. Раскалённая, безжалостная, безумная боль, сдавливающая сердце. Эта боль заставляла её чувствовать себя самой одинокой, самой беспомощной на свете, всеми забытой и всеми покинутой. Слава Богу, хотя бы Винсент оказался добр к ней, иначе она бы так и осталась стоять у ворот до полуночи.

Натали замерла и обняла себя, чтобы хоть немного побороть эту жуткую боль.

— Ты случайно не беременна? — спросил вдруг Винсент, и Натали вздрогнула от его голоса: низкого, резковатого, впрочем, без злобы или насмешки. Его высказывание сопроводилось эхом, от чего стало ещё жутче.

— Нет, — покачала головой девушка, опустив голову. — Я надеялась на это, если честно, но… но нет.