Окна на запад (СИ)

Еще несколько минут, и Алисе не оставалось делать ничего, кроме как стучать в собственную дверь, почти что в слезах прося выпустить ее. Свечи потухли. А за окнами разгорался багровый закат, ночные тени ползли по стенам. И абсолютная тишина. Холод.

Катрин так и не слышала, зачитавшись бумагами о наследстве, как по мраморному полу проползла изумрудная змейка. Ощутила ее только тогда, когда хладнокровная убийца обвилась вокруг ноги, делая свой укус. Беспощадно и холодно - в точности, как смотрела Катрин на мир.

На губах застыл безмолвный вскрик. Помертвевшие глаза все еще смотрели на тлеющий закат за окном.

========== 11. ==========

- Откройте! Немедленно выпустите меня! - Алиса зашипела от боли, ощутив, что слишком сильно ударила кулаком по двери спальни.

Никто не слышал ее, в коридоре и на лестнице абсолютная тишина. И новый страх охватил ее. С неким обреченным видом прошла на середину комнаты, а затем села на маленький мягкий диванчик с ногами, прикрыв руками лицо. Слезы стекали по щекам беззвучно - она и не пыталась дрожать или всхлипывать, никто не услышит. Но трудно не плакать, когда трудно дышать.

- Папа… - шепчет одними губами, старательно слезы глотая, зачем-то стараясь выглядеть спокойней.

И грусть так и не успела начаться, сменившись ненавистью до поджатых губ, ненавистью до стиснутых кулаков, до бешеного отблеска глаз в полумраке.

Тут и имени не нужно называть. Все еще уверена, что Катрин где-то жива.

“Ни за что не останусь с ней!” - пылающая мысль среди воспаленных переживаний.

И не останется. Не сможет за ней пойти. Слезы по щекам, с потолка вода назойливо капает. Безучастно Алиса подняла глаза, обнимая себя руками, будто прижимаясь к кому-то призрачному и чужому.

И вспоминает то милое лицо, те прохладные нежные руки. Она ведь была в ее спальне почти что каждую ночь, Алиса осознает это теперь. От этого слезы льются быстрей, с потолка течет уже основательно. Ничего вокруг себя не замечает, помертвевшим взглядом смотрит на окна. Солнце давно исчезло, темное мрачное небо, чернеющий лес вдалеке.

Свечи снова горят или это ей кажется, огоньки танцуют в глазах.

- Забери меня, - шепчет, зачем-то тут же зажав рот рукой, чтобы через минуту выкрикнуть свой приказ испуганно и вместе с тем гордо.

Ненавистно и гордо.

- Забери! - дерзкое эхо в ушах, кажется, пошатнулись стены. Вода хлещет со всех сторон. Хлещет так, как ни в один ливень.

Непонятно откуда, холодными потоками топит пол, заливая мебель.

И новый, еще человеческий страх. Снова колотит в двери, приподняв мокрое, тяжелое платье. Кричит, зовет, но шум заглушает, а двери сегодня особенно не хотят ломаться.

Вода поднялась. Так шумно. Затопила и кровать, теперь по пояс герцогине. В испуганном бешенстве глазами хлопает, волосы зачем-то распустила. Прыгнуть вниз из окна? Высота, перед глазами все кружит.

Так и осталась стоять на подоконнике, крепко за стену держась и наивно предполагая, на сколько здесь еще хватит воздуха. Минута, две, три? Вода до плеч достает, наверное. Мысли так смешаны в голове, совершенно не понимает, откуда так льет. Алиса Катрин не пытается звать, наверное, из гордости. Окно точно заело, уже сейчас проверяет, пытаясь открыть, когда по плечи вода. Холодная, мягкая. Свежестью веет.

Герцогиня мельком подумала, что сейчас и сходит с ума.

- Женевьева! - имя утонуло в накатившей волне воды.

Мечтательность, вера в спасение и грусть сразу же исчезли, громкий пронзительный вскрик. Элис оказалась под водой - последний шаг в глубину сама сделала. Все поднялось. Одежда, стулья и диван, одеяла, туалеты, коробки с украшениями и дорогими вещами, этажерка, книги. Все словно провисало в воде - так казалось Элис.

Да, глаза в воде она не побоялась открыть, испуганно и удивленно мотая головой, заметив, как свечи-огоньки мерцают в воде.

“Но они ведь должны погаснуть!” - первая яркая и трезвая мысль.

Плавать так слабо умеет, сейчас и не пытается, просто виснет куклой на глубине. Волосы растрепались.

Бешеный испуг мелькает в глазах, и вот уже герцогиня пытается вынырнуть, опомнившись, ощутив, что все это время не дышит. Как странно. Дышать захотелось, только когда вспомнила, что нужно. Платье тяжелое, невыносимо мешает, душит корсет. Алиса услышала очередной вскрик где-то в мыслях, в забытьи и смятении вдохнула воды. И имя Женевьевы на губах.

Вода, казалось, уже сочится сквозь нее, заполняет всю ее, перекрывает жизнь.