Окно в доме напротив

И только он сказал так, как надвратная икона оторвись да и упади ему на голову. Лег агитатор наземь, да и не встал. Зароптали мужики, да вовремя другой агитатор к павшему подскочил и молвил: «Случай это, а не знамение, мало ли что бывает, вот и за светлое царство и нам платить приходится». И добавил: «А Бог-то ваш и вовсе ни при чем».

И только сказал, как крест с церкви сорвался, здоровый крест, и аккурат ему в голову. И еще один агитатор лег.

Не успели мужики зароптать, как третий агитатор подскакивает: «Вот, мужики, говорит, насколько церковь-то ваша прогнила, что на честных людей от единого слова рушится. Вот так и вера ваша в Бога прогнила вся».

И досказать не успел, ан уж с церкви луковка летит. Обернулся агитатор, да так обернутым и лег.

А последний агитатор умнее был. Не стал выходить, среди народа остался. И говорил оттуда уже, прям в уши мужикам и бабам: «Вот, мужики, видели вы все, как единым словом мои товарищи, с местом принятия опиума для народа расправляются. И погибли они оттого лишь, что вера ваша лживая из сердец не выковырянной до конца осталась. Кабы разом вырвали поповскую веру, живы бы они по сию пору были. Ведь и в вашей книжке говорится, что в начале-то слово было. Так что и книжку вашу это слово завершать будет. Наше коммунистическое слово».

Не успел агитатор то слово произнесть. Нечему было в него сверху валиться, все уж с церкви ссыпалось. Так что покачнулась в нерешительности сама церковь, рухнула, – и агитатора и с полдюжины мужиков смяла.

И осталась деревня без агитаторов. Почесали затылки выжившие мужики, покачали головами, покряхтели, каждый на свой лад. Ан все вместе и порешили. Ведь правы, черти-агитаторы, подумали, не успел последний из них слово заветное произнесть, как и вовсе рухнула церковь. Вона оно какое слово-то у коммунистов имеется. Никто его перешибить не может.

Подумали так, да и пошли собираться, чтоб с заутрени в соседнее село ехать, в партию вступать, да гробы заказывать. И не заприметили они, расходясь, как сверху кто-то покачал головой, вздохнул тяжко, да и махнул на беспросветных мужиков дланью.

Динамическое равновесие

Человек умирал. Он знал это и чувствовал: люди, жизнь которых отсчитывает последние песчинки, пересыпающиеся с неохотой в нижнюю черную часть часов из светлой верхней, ощущают падение каждой. И порою могут сказать, сколько песчинок осталось – там, наверху.

Он знал. Когда утром у него прихватило сердце, сильно прихватило, не как в прошлый раз, и жена вызвала «неотложку», он уже тогда понял, что горсть песка наверху вскоре пересыплется без остатка, и никакая рука не будет способна перевернуть часы, запустив ход времени.

Он лежал и ждал. Слушал, как, неловко запинаясь, говорит с женой врач, только что вышедший из комнаты, бормочет что-то невразумительное о нескольких часах жизни, дарованной инъекциями атропина, объясняет, почему так мало и почему ни за какие деньги не может помочь. Жена слушает и только изредка всхлипывает, в паузах. А затем, из соседней комнаты, звонит и шепотом разговаривает с отцом Михаилом, просит придти. Думает, что он не слышит жениных слов.

Он поднял свинцовые веки и увидел стоявшего у изголовья демона. И не удивился ему, лишь сказал свистящим шепотом:

– Вот и ты явился, – или ему показалось, что сказал. Но демон в ответ охотно кивнул и шмыгнул носом.

Он снова закрыл глаза, а когда вновь поднял свинцовые веки, то увидел ангела, стоящего у изголовья.

– Значит, ты пришел за мной? – спросил он. Ангел кивнул, и зачесал выбившуюся прядь вьющихся волос за ухо.

Знакомое шмыганье отвлекло его. Он повернул голову и снова увидел демона, стоящего на прежнем месте, слева от постели, напротив ангела. Демон опирался локтем о сервант и задумчиво чесал подбородок. В другой руке у него был какой-то простенький приборчик: не то барометр, не то безмен, – бронзовый кругляш со стрелкой. И точно такой же прибор созерцал в эти мгновения ангел.

– Фигня, дружище, – изрек демон, довольно громко, тем самым заставив ангела вздрогнуть и отвлечься от кругляша. – Динамическое равновесие. Что делать будем?

Ангел укоряющее – такой арго и у постели умирающего – посмотрел на своего визави. Но демон никак не отреагировал на взгляд. Тогда ангел перевел его на запястье.

– У нас в запасе полтора часа.

– Без тебя знаю. И полное динамическое равновесие. Так до упора и будем торчать? Или, может, пока вообще разойдемся?

– Но если он успеет что-нибудь сделать до времени своего ухода, – медленно сказал ангел, не очень уверенный в своих словах. – Хоть какое-то действие, которое будет истолковано в чью-либо пользу…

– Не надейся, что именно в твою, приятель. Если он и обретет дар речи, в чем я шибко сомневаюсь, то заставит жену бегать за лекарствами, адвокатами и нотариусом.

– Жена уже вызвала священника, – демона передернуло:

– Еще неизвестно, что он ему наговорит. Тут ведь не на допросе в прокуратуре, тут дела посерьезнее.

– Предусмотрительная женщина. Если исповедь этого человека будет искренна и…