Окно в Полночь

Рычание сменилось хрипом и оборвалось на полузвуке, глаза потухли, и она упала в обморок. И сущность в ней замерла, нервно дернув хвостом. Как разрослась-то, сволочь… Вот тебе и «одна минута ничего не значит»…

— В любую комнату, — отозвалась я устало, снимая куртку, быстро разуваясь и на автомате находя в прихожей свои тапки.

Саламандр транспортировал Альку в гостиную и уложил на диван. Пощупал лоб, недовольно хмыкнул и заискрил желтым. Я прислонилась к дверному косяку. Сущность замерла, забрав ощущение силы, и усталость накатила волной, накрывая с головой, до дрожащих коленей и звона в ушах. Я переступила с ноги на ногу, опустила глаза на пол и едва сдержала гневный вопль. Из коридора к дивану тянулась пепельная тропа.

— С-с-сай!..

— Да жива она, — буркнул угрюмо. — Хочешь — проверь. Но не советую. Вдруг почует тебя и очнется. Второй раз так двину сущности… Сдохнет еще случайно. А сдохшую труднее вытаскивать.

— Откуда такая реакция на меня?.. Валик столько лет рядом находился, но ни разу не сорвался…

Я включила торшер и рискнула подойти. Алька тяжело и хрипло дышала. Грудь ходила ходуном, лицо осунулось, на лбу блестел пот, из-под кожи пробивалось зеленой мерцание, руки и ноги сводило судорогами. У меня сжалось сердце. Опять из-за меня…

— Не льсти себе.

Кажется, проговорилась…

— Не льсти, — повторил Сайел и сдул с ладони пригоршню желтых искр. — Дар нужен. А ты… Да кому ты нужна, ненормальная?

Я почему-то улыбнулась и села рядом с ним на корточки. И вкрадчиво ответила:

— Тебе, друг мой. Дом же новый хочешь? Тебе-то точно нужна.

Он фыркнул и сдул с ладони вторую порцию искр. И тихо спросил:

— А ты сможешь… найти? — и посмотрел на меня с такой щемящей надеждой… Эк ему здесь плохо… «Для высших здесь ад», — заметил ненароком Владлен Матвеевич.

— Не знаю, — я смотрела на серо-зеленое лицо сестры. — Не знаю, Сай. И обещать ничего не буду. Вот найдем и прищучим «песца»… Но не шарахаться же тебе голышом по моей хате до скончания веков.

Саламандр тоже улыбнулся. Врачебным жестом пощупал лоб «пациентки» и едва успел отдернуть руку. Клацнули зубы, вспыхнули ядовитой зеленью глаза, и Алька, хрипло зарычав, дернулась ко мне. Я испуганно шарахнулась назад, сев на пятую точку, но Сайел был шустрее нас обеих. И снова вырубил Алькину сущность точным ударом в солнечное сплетение. Сестра закатила глаза и рухнула на диван.

— Не подходи! — шикнул на меня саламандр. — Не провоцируй!

— Почему такая реакция?.. — повторила я. И где, черт побери, деда носит, когда он так нужен?..

— Вероятно, у них разные задачи, — пожал плечами мой собеседник. Присел на край дивана, взял безвольную Алькину руку и озабоченно пощупал пульс. — А может, это изменение так влияет. Ты же не видела, как твой парень… перерождался.

Очень точное понятие, да. Не столько изменение, сколько перерождение. Я встала и подошла к окну. На улице не унималась метель, и снегопад набрал невиданную силу — стена из крупных хлопьев закрыла собой весь мир. В щели окон проникали сквозняки, и я зябко обняла плечи, считая в такт настенным часам. Один, два, три… И с десятым ударом в дверь требовательно позвонили.

— Откроешь? — тихо спросил саламандр.

Я кивнула и пошла в коридор. Спросила «кто там?», рассмотрела в глазок горящую Аушу и открыла.

— Жива? — сходу спросил Владлен Матвеевич.

Я снова кивнула. Посмотрела в его хмурое неподвижное лицо и молча расплакалась.

— Не реви, — подбодрил он, сбрасывая куртку. — Сейчас все поправим. Птичку позови.

Я недоуменно подняла брови:

— Птичку?..

— Бывшего своего, — пояснил он, неодобрительно покосившись на пепельные следы. — Защитник сестричке нужен, а у меня низшего под рукой нет. Позови, он прилетит.

Я нахмурилась, обнаружив в себе предосудительность и подозрительность. Не так уж они и защищают…

— А может…

— Нет, не может! — отрезал Владлен Матвеевич и с неожиданным интересом посмотрел на мою макушку. — Чтобы изменения прописать, не один год нужен. Хочешь, чтобы завтра же Алевтина чужого серединного подцепила? — и резко сменил тему: — Волосы понадобятся твои. И кровь. Кровь писца — лучшая приманка. Не жаль косы?

Ауша ободряюще улыбнулась, и я повернулась к ней спиной. Давно хотела подстричься, но жаба — это такой вредный зверь… Много лет отращивала волосы, жаль было. Но не теперь. По шее щекотно скользнули черные искры, и голове стало легче. Я повернулась, протянула руку и трусливо зажмурилась, когда из пальцев черной саламандры выскользнули иглы шипов. Ладонь кольнуло, но боли не было.

— Вы долго там? — недовольно вопросил из гостиной Сайел. — Я устал ее держать!

Устал он… Я хмыкнула и съежилась, когда из гостиной донеслось сначала рычание, а потом леденящий душу вой. Беспомощный. Недовольный. Ауша метнулась в комнату, и двоюродный дед поковылял за ней. Я попыталась увязаться следом, но меня остановили резковатым:

— Василек, не ходи. Тебе не понравится то, что ты увидишь, — и добавил чуть мягче: — Когда ты повзрослеешь, когда привыкнешь, я тебя всему научу. А пока — иди-ка… в ванную. И не верь тому, что услышишь. Неприятно будет. Но иначе никак. Иди.