Окно в спальню. Берегись округлостей! Испытай всякое

Меня провели вниз в полицейскую машину.

Коп доложил по рации:

— Только что накрыл Лэма в мотеле «Эджемаунт». При нем оказалась тысяча меченых долларов. Поторопитесь с ордером на обыск.

— Что еще за ордер на обыск?

Ответа я так и не получил.

На мне все еще были наручники. Полицейский сидел за рулем. Двое других и Карлота висели у нас на хвосте в другой машине.

Страж порядка явно не торопился. Он подолгу торчал возле каждого светофора и тщательно соблюдал все правила уличного движения. Наконец остановил машину возле тротуара и сообщил:

— Хочу купить газету.

Подозвав мальчишку-разносчика, он купил газету и углубился в чтение.

— Тише едешь — дальше будешь, — философски заметил я.

— Заткнитесь.

Через некоторое время он опять вышел на связь:

— Спецмашина номер 16. Есть донесение?

— Только что поступило, — ответил диспетчер. — Вот для вас сообщение. В письменном столе офиса найден обрывок письма.

— Вас понял, сейчас привезу Лэма.

Полицейский дал отбой, и с этого момента наша езда перестала напоминать черепашьи бега.

Когда мы приехали в управление, с меня сняли отпечатки пальцев, оформили должным образом, провели наверх и поместили в камеру.

Десять минут спустя ввалился Селлерс.

— Привет, малыш.

Я промолчал.

— Пытался малость подзаработать на шантаже, ну и ну?

— Что навело тебя на эту мысль?

Он издал смешок и ответил:

— Ладно, раскрою карты. Видишь это письмецо?

Он расправил сложенный листок с наклеенными словами, вырезанными из газет и журналов.

— Вижу.

— А видишь этот оторванный кусок бумаги с напечатанными буквами?

Он вынул из бокового кармана оторванную верхнюю часть листа, показал мне и затем приложил по линии отрыва к письму с наклеенными словами. На верхней части листа красовался титул нашего с Бертой Кул агентства.

Обе части точно сошлись. Слова были наклеены на нашем фирменном бланке.

— Оторванный кусок, — продолжил он, — был найден в твоем письменном столе у вас в офисе. Боже, какая беспечность! Зачем же трудиться в поте лица и вырезать слова из газет, чтобы тебя не нашли по почерку, а потом просто оторвать начало бланка с заголовком и сунуть к себе в ящик.

— Чертовски глупо, не так ли? — спросил я.

— С такими ловкачами, как ты, подобное случается часто. Вы всегда думаете, что хитрее всех, а потом оказывается, что дурее вас никого и нет.

— Да, это такая дурь, что сразу в глаза бросается, — согласился я. — Так ловко сработано, что можно и впрямь принять за большую глупость.

Селлерс прищурил глаза.

— На что ты намекаешь?

— Суди сам. Ты давно уже знаешь меня. Мог ли я оказаться дураком до такой степени?

— Черт возьми, не знаю. Но против фактов не попрешь.

— Вот именно. А ты прешь, и все только потому, что факты тебе подсунули шиворот-навыворот. Вот и принял желаемое за действительное.

— А какова твоя версия?

— У меня ее нет.

— Лучше бы, черт возьми, для тебя, чтобы она была.

— Всему свое время.

— Послушай, Лэм, — сказал Селлерс, — вряд ли тебе стоит так петушиться. Мне хотелось бы жить с тобой в мире, да ты сам постоянно нарываешься на неприятности.

— Зачем толочь воду в ступе, а требую, чтобы меня доставили к ближайшему незанятому судье.

— Но, выслушай, Лэм, это тебе ничего не даст. Ты над чем-то работаешь, и у меня есть подозрение, что возможно… скорее всего, так оно и есть… ты занимаешься убийством Фишера… Ладно, у нас были в прошлом стычки, но кто старое помянет… Что нам мешает теперь стать друзьями, а ведь сейчас я как раз в таком положении, что мог бы… скорее, даже могу выручить тебя.

— Да, пожалуй, мог бы.

— А теперь ответь, зачем тебе понадобилось шантажировать эту фифочку?

— Как я понимаю, вы нашли у меня в кармане тысячу меченых долларов.

— Правильно понимаешь. Теперь расскажи, как они там оказались?

— А как по-твоему? Она подсунула их мне в карман, когда прижималась, обхватив мои бедра руками.

Он рассмеялся:

— В ее изложении это выглядит совсем по-другому.

— Так это не она тебе рассказывает, а я.

— Что ты хочешь, чтобы я вот так вот, не зная всего, — ведь ты отказываешься говорить — взял и тебе поверил.

— Я хочу, чтобы меня доставили в ближайший суд.

— И притом немедленно, — поддразнил он. — Ты забыл это добавить.

— Спасибо, что напомнил.

— Так ты можешь здорово усложнить себе жизнь, малыш.

— А ты хочешь держать меня здесь, чтобы я облегчил твою?

— Мы могли бы при желании облегчить жизнь для нас обоих.

Тут я услышал, как щелкнул замок, затем шарканье шагов по коридору, и моим взорам предстала Берта.

— Что за черт! — воскликнула она.

— Привет, Берта, — нехотя произнес Селлерс.

Берта взглянула на меня:

— Хорош — нечего сказать! Сам дьявол тебя не узнает. Лицо все в крови, да и рубашка — тоже.

— Копы постарались, — отозвался я.

— Ну и сукин же ты сын! — вырвалось у Селлерса.

Берта гневно уставилась на него.

— Случилось так, что он не нашел общий язык с некой леди, — пояснил Селлерс.

— Ты совсем оборзел, Фрэнк, натравил своих шавок с ордером на обыск в наш офис, а те и рады стараться: перевернули там у нас все вверх тормашками.

— Так уж и все? — возразил Селлерс. — Мы обшарили только письменный стол Дональда, вытряхнули ящики и нашли то, что требовалось доказать.