Окно выходит в белые деревья...

Я сибирской породы.
Ел я хлеб с черемшой
и мальчишкой
                                паромы
тянул, как большой.
Раздавалась команда.
Шел паром по Оке.
От стального каната
были руки в огне.
Мускулистый, лобастый,
я заклепки клепал
и глубокой лопатой,
где велели,
                         копал.
На меня не кричали,
не плели ерунду,
а топор мне вручали,
приучали к труду.
А уж если и
били за плохие дрова —
потому что любили
и желали добра.
До десятого пота
гнулся я под кулем.
Я косою работал,
колуном и кайлом.
Не боюсь я обиды,
не боюсь я тоски.
Мои руки оббиты
и сильны, как тиски.
Все на свете я смею,
усмехаюсь врагу,
потому что умею,
потому что могу

23 сентября 1956

«Не понимаю, что со мною сталось…»

Не понимаю,
                        что со мною сталось?
Усталость, может, —
                                  может, и усталость.
Расстраиваюсь быстро
                                             и грустнею,
когда краснеть бы нечего —
                                                     краснею.
А вот со мной недавно было в ГУМе,
да, в ГУМе,
                      в мерном рокоте
                                                и гуле.
Там продавщица с завитками хилыми
руками неумелыми и милыми
мне шею обернула сантиметром.
Я раньше был несклонен к сантиментам,
а тут гляжу,
                   и сердце болью сжалось,
и жалость,
                    понимаете вы,
                                               жалость
к ее усталым чистеньким рукам,
к халатику
                     и хилым завиткам.
Вот книга…
                      Я прочесть ее решаю!
Глава —
                    ну так,
                                 обычная глава,
а не могу прочесть ее —
                                              мешают
слезами заслоненные глаза.
Я все с собой на свете перепутал.
Таюсь,
              боюсь искусства, как огня.
Виденья Малапаги,
                                 Пера Понта, —
мне кажется,
                        все это про меня.
А мне бубнят,
                           и нету с этим сладу,
что я плохой,
                     что с жизнью связан слабо.
Но если столько связано со мною,
я что-то значу, видимо,
                                             и сто

ю?А если ничего собой не значу,
то отчего же
                       мучаюсь и плачу?!

23-25 октября 1956

ПРОЛОГ