Око Марены

— Я не понимаю тебя, князь, — после недолгой паузы недоуменно сказал Ибн-аль-Рашид. — Зачем тебе чужая мудрость, если по приходу Чингисхана сгорит все, что написано кальяном твоего собственного народа?

— Он не придет сюда, — отрицательно покачал головой Константин. — Чингисхан слишком стар, а до нас чересчур далеко. Я уверен, что он не успеет.

— Его тумены стремительны, как стрела. Они подобны сгущающейся туче, а их удар сравним лишь с молнией, разящей беспечного путника.

— Но я еще раз повторяю тебе, что он не успеет.

— Ты не Аллах. Тебе не дано знать, сколько лет осталось жить этому подлому шакалу.

— Что касается срока жизни Чингиза, то у меня, — замялся было князь, но тут же нашелся, — очень хорошие прорицатели. Они никогда не ошибаются.

— Но ты все равно опасаешься. Тогда выходит, что ты им не веришь? — недоверчиво осведомился Ибн-аль-Рашид.

— Верю. Волк издохнет раньше, чем доберется сюда. Но у него подрастают волчата. А чтоб ты понял, насколько хороши мои прорицатели, я тебе поведаю, что они сказали мне. По их словам, самый старший волчонок умрет раньше отца-волка, но, к сожалению, все равно успеет оставить потомство[158]. Вот оно-то и придет на Русь.

— Понимаю, — кивнул головой купец.

— Иди, — отпустил его Константин. — Иди с миром. Торгуй и помни: я подарил тебе жизнь, ничего не потребовав взамен. Только немногое и лишь попросив.

Араб тяжело поднялся, бережно достал из-за пазухи обе пластинки и молча положил одну из них на стол. Константин так же молча пододвинул к купцу мешок с гривнами. Ибн-аль-Рашид медленно покачал головой и придвинул мешок обратно к князю.

— Каждое знание чего-то стоит, — вздохнул он. — Думаю, что за свое я заплатил не самую дорогую цену.

С этими словами он медленно направился к выходу. У двери остановился, повернулся к Константину и произнес:

— Счастлив народ, имеющий столь мудрых и великодушных князей. Пусть будет благословенным имя твое. Своей добротой ты не оставил мне выбора. Справедливейший будет мне свидетелем — я сделаю для тебя все, что в моих силах. — Он вновь тяжело вздохнул, низко поклонился и перешагнул через порог.

Константин долго смотрел ему вслед — оконца в светелке выглядывали как раз на княжеский двор. Затем он устало потянулся.

«Такое дело провернул, что и поощрить себя не мешает, — довольно подумал он. — Может, выходной себе завтра организовать?»

Но тут дверь отворилась, и вошел хмурый Вячеслав. Едва Константин его увидел, как сразу понял — выходного не будет. И точно. Оказывается, пока он решал вопрос с купцом, на юге княжества вновь заполыхал призрак гражданской войны — восстал Пронск.

* * *

Трудно сказать, когда и какими путями пришли на Русь первые пайцзы Чингисхана. Однако, судя по имеющимся у нас архивным материалам, да и исходя из всей логики событий, скорее всего, это произошло не ранее сороковых годов XIII века. До того ни один князь о них попросту ничего не знал. Кто сумел впервые определить, какое значение она играет на территории, завоеванной монголами, тоже неведомо, и мы, по всей видимости, никогда об этом уже не узнаем. Ясно одно — это был подлинный гений, который, вне всяких сомнений, внес одним этим гигантский вклад в борьбу с иноземными полчищами врага, под копытами коней которых в те времена дрожала уже вся Азия, Китай, Ближний и Дальний Восток.

Албул О. А. Наиболее полная история российской государственности.

Т. 2. С. 143. СПб., 1830

Глава 15 А ты меня спросил?!

Нет такой глупости, которой нельзя было бы исправить при помощи ума или случая…

И. Гете

Град Пронск был третьим по величине среди прочих в княжестве. Но это только по количеству жителей. Если же брать его стратегическое расположение, то тут он однозначно вставал почти вровень со своей столицей, контролируя все южные земли. Ну а коли исходить из любви местного населения к свободе, то его и вовсе можно было ставить на первое место.

Князь Глеб дружинников перед своей кончиной успел по городам разослать. Не по всем — где семьи братьев проживали. Задача была одна — вырезать подчистую всех княжичей пола мужеска, не глядючи, сколь годков им минуло.