Око Соломона

За стены Антиохии граф Вермондуа ворвался одним из первых. В неверном свете факелов мелькнуло лицо благородного Танкреда, перекошенное яростью, а потом над головой Гуго сверкнул кривоватый турецкий клинок. Похоже, сельджуки в последний момент почувствовали беду и бросили к башне Фируза все свои резервы. Вермондуа чудом отразил удар и в свою очередь обрушил меч на врага. Сельджука он если не убил, то, во всяком случае, оглушил, поскольку тот рухнул на каменную мостовую, освободив графу проход. Набегающая людская волна подхватила Гуго и вынесла его на обширную площадь, где французов атаковали конные сельджуки. Видимо, атабек Аги-Сиян прислал подмогу из расположенной неподалеку цитадели. Драться пришлось почти в полной темноте, пока кто-то из крестоносцев не догадался бросить факел в торговые ряды, расположенные поблизости. Гуго во второй раз за сегодняшний день увернулся от смерти и ткнул снизу вверх острием меча в живот оплошавшего сельджука. Гвардеец Аги-Сияна взвыл дурным голосом и пополз с седла. На помощь французам Вермондуа уже бежали нурманы Боэмунда. Конные сельджуки дрогнули и стали отступать к цитадели. Город был настолько велик, что крестоносцы просто заблудились на его узких улочках. В какой-то момент Гуго вообще остался один у дубовых дверей огромного дома. Стрела, угодившая в его щит, заставила растерявшегося графа встрепенуться и отступить к крыльцу. Дверь неожиданно открылась, и из дома выскочили четыре сельджука с мечами в руках. Вермондуа отпрыгнул назад, проявив недюжинную прыть, и легко отразил выпад заросшего черной бородой турка. Однако положение его от этого не стало легче. Сельджуки окружили графа со всех сторон, и тому ничего другого не оставалось, как принять неравный бой. Он успел зарубить одного из нападавших, когда к нему на помощь наконец-то подоспели оплошавшие сержанты. Сельджуки попытались отступить в дом, который они неосторожно покинули, но разъяренные крестоносцы обрушили на них град ударов и по их телам ворвались внутрь чужой совсем еще недавно мирной обители. Шум в городе нарастал, похоже, воинам Христа удалось овладеть стенами, и теперь они всей своей мощью навалились на растерявшихся сельджуков. Численностью крестоносцы более чем в десять раз превосходили турецкий гарнизон, и хотя бы в силу этой причины Антиохия была обречена. Вермондуа решил дождаться рассвета, благо до восхода солнца было недалеко. Он поднялся по широкой лестнице на второй этаж и попал в довольно обширный холл, заставленный причудливо изукрашенной мебелью. С пропитанного горючей смесью факела упала капелька, объятая огнем, и сержант, стоявший рядом с графом, поспешно ее затоптал, спасая ковер, стелившийся под ногами. Дворец, если судить по богатству убранства, принадлежал либо беку, либо купцу, и благородный Гуго мысленно поздравил себя с удачей.

– Проверь все помещения и подвал, – приказал Вермондуа своему сенешалю Драгану де Муши. – И поставь сержантов у входа.

В городе начались грабежи. Гуго распахнул ближайшее окно и выглянул наружу. Если судить по цветам и гербам на щитах, в округе резвились лотарингцы Готфрида Бульонского. Звон мечей постепенно затухал, зато женские крики раздавались все чаще. Крестоносцы слишком долго просидели в осаде и теперь старались за одну ночь наверстать упущенное за полгода. Только бы не передрались из-за добычи. Впрочем, город велик, и женщин, надо полагать, хватит на всех. На дворец, который Гуго считал своей собственностью, пока никто не покушался. Расторопный оруженосец графа Матье ле Блан уже вывесил щит своего хозяина на дубовых дверях, и этого оказалось достаточно даже для хамоватых лотарингцев. Вермондуа бросил взгляд на соседние дома и пришел к выводу, что с выбором убежища, пожалуй, не промахнулся. Здесь, неподалеку от цитадели, селились, судя по всему, не самые бедные люди, а потому хороших домов в округе хватало. Но даже на этом пристойном фоне дворец, захваченный с боя французами, выглядел по-королевски.

– Куда прикажешь девать женщин, благородный Гуго? – прозвучал от порога взволнованный голос Драгана де Муши.

И, надо признать, сенешалу, человеку еще молодому и полному сил, был от чего волноваться. Женщин в этом загадочном дворце оказалось неожиданно много – не меньше сорока, по прикидкам Вермондуа. И более половины из них оказались молоды и хороши собой. У Гуго появилось ощущение, что он неожиданно для себя угодил в цветник. Женщины стояли посреди холла, сбившись в кучу, и у графа появилась возможность оглядеть их со всех сторон.

– Вон та чернобровая, с непокрытой головой, – дочь бека, – почему-то шепотом объяснил Драган. – Светленькая – жена бека. Остальные – наложницы и служанки.

– А где сам бек? – нахмурился Гуго.

– Лежит у порога дома, – усмехнулся Драган. – Ты раскроил ему череп, граф.

– Неужели эта светленькая родила чернобровую? – удивился Вермондуа.

– У бека три жены, – охотно пояснил сенешаль, – старшая приняла яд, узнав о смерти мужа и сына. Мы не смогли ей помещать.

– Откуда у тебя такие сведения? – спросил удивленный Гуго.