Околдованная

– Я так и не поздоровался с вами как следует, но, поверьте, счастлив вас видеть. А ваш супруг? Когда его ждать?

– Спасибо, Бекет, но я вдова. Мой муж, маркиз д’Орвиль, скончался.

– Примите мои соболезнования, миледи, – с поклоном заметил Бекет.

– Да, еще одно, Бекет, – вспомнил герцог. – С тех пор Дунстаны ни разу не появлялись? Король пообещал, что никто не будет лишен права владения, и я не хотел бы лишиться фамильного поместья.

– Они погибли, милорд, на выезде из Вустера. Кони чего-то испугались во дворе гостиницы и понесли, прежде чем кучер успел вскочить на козлы. Через несколько миль карета перевернулась. Детей у них не было. Никто не скорбел по этим людям, и поскольку окрестные жители не знали, откуда они родом, то и похоронили их на соборном кладбище. Слуги разворовали их вещи и сбежали со всем скарбом, а священники забрали все, что было в экипаже, вместе с драгоценностями леди Дунстан в уплату за гробы и рытье могил.

Чарли кивнул, довольный, что теперь не придется досаждать кузену просьбами вернуть дом.

– Мы прибудем завтра, – сообщил он Бекету и вместе с сестрой отправился в Вустер.

На следующий день два дормеза и телеги, дребезжа, вкатились во двор Королевского Молверна. Двери дома распахнулись, и процессия лакеев в ливреях с герцогскими гербами вышла на крыльцо, встречая хозяев. Бекет поспешил приветствовать прибывших, но самый теплый прием был оказан Адали. Он лично протянул мажордому графини руку, широко улыбаясь и непрерывно болтая.

– Мне отвели прежнюю комнату, Бекет? – осведомилась Отем.

– Да, миледи, а малыши разместятся рядом с вами. Между спальнями есть дверь. Герцогиня тоже поселится в прежних покоях. Все будет как раньше, – радостно объявил он.

– А я скучаю по своему пони, – закапризничала Мадлен.

– У тебя будет другой, – пообещал герцог.

– Говори по-английски, – велела бабушка. – Теперь ты в Англии, дитя мое. И ты тоже, Марго.

– Хочу домой, – захныкала Мадлен, едва переступив порог. – Мне не нравится в Англии. Хочу в Шермон!

Отем остановилась и, подхватив на руки дочь, поставила на стул, так что глаза их оказались на одном уровне.

– Ты обязательно поедешь домой, Мадди, но не сейчас. Я шотландка по рождению, и наш король только что вернулся на трон. Дядя Чарли – его кузен, и гостить в его замке – большая честь для нас. Пока что мы остаемся в Англии. Здесь живут почти все наши родственники. Возможно, мы даже посетим Шотландию, и вы с Марго увидите Гленкирк, где я росла. Я уже рассказывала тебе об этом и повторять не намерена. С тобой твоя Мари, а у Марго есть Жизель. Не расстраивай сестренку, Мадди. Сама знаешь, она во всем тебе подражает, и если ты станешь капризничать, ее тоже не уймешь. А значит, и мне покоя не будет. В своей комнате можешь изъясняться по-французски, но на людях говори по-английски. Ясно?

– Да, мама, – прошептала Мадлен, когда мать вновь поставила ее на пол. – А я увижу вашего короля?

– Если будешь хорошей девочкой, – кивнула Отем и обратилась к нянькам: – Надеюсь, вы исполните мою волю. И не позволяйте девочкам жаловаться или сравнивать Англию и Францию. Вы поняли?

– Да, мадам, – ответили женщины хором.

Постепенно жизнь в Королевском Молверне вошла в колею, хотя Чарлзу часто приходилось уезжать ко двору на помощь королю. Постепенно Отем поняла, что здесь, в Англии, кроме богатства, у нее нет ничего. Ни дома. Ни семьи. Даже титул французский.

Генри с женой и детьми приезжали погостить, и Отем поразилась, увидев, как постарел брат. Ее племянники Генри и Энн сами были уже родителями. Только сейчас Отем осознала, что ей, самой младшей дочери Жасмин, через несколько месяцев исполнится двадцать девять.

Она думала, что душевная рана затянулась и тоска по Себастьяну немного утихла. Наверное, во Франции, особенно в Шамборе, с королем, все казалось легче. Но сейчас, осознав, как летит время, она впервые задумалась о повторном браке. Но кто возьмет ее в жены? Она не Жасмин. У нее нет безумно влюбленного Джеймса Лесли, готового идти за своей дамой на край света. Кто она такая? Всего лишь вдова иностранного дворянина, ухитрившаяся к тому же родить бастарда от французского короля. Что же ей делать?

Вечная гостья, без собственного приюта и крова… Можно, конечно, вернуться в Шермон, но он принадлежит ее дочери. Мадди уже почти семь. Не успеет Отем оглянуться, как дочь станет невестой. В Шермоне нет вдовьего дома. Неужели ее ждет участь приживалки при зяте, тещи, которую будут едва выносить? И будет ли Людовик настаивать на продолжении сладостной идиллии каждый октябрь или скоро устанет от нее? Забудет о своей драгоценной?

Будущее представлялось ей унылым и безрадостным. С таким же успехом она могла умереть. Кто заплачет по ней?

Чарли, вернувшийся из столицы в середине октября, заметил перемены в сестре и спросил мать, что стряслось.

– Понятия не имею, – призналась Жасмин. – Я не раз спрашивала, но Отем лишь отшучивается. Вроде бы все как обычно, и в то же время что-то явно неладно. Может, ты сумеешь выяснить, что беспокоит Отем? Я умываю руки.