Околдованная

Теперь, при свете, я вижу впереди злокозненную силу, замутившую воздух и запятнавшую землю. Не сразу я понимаю, что эти пятна – кровь, порченая магическая кровь.

Из горла моего фамильяра вырывается рычание.

Пантера смотрит вперед. Я смотрю туда же.

Не более чем в двадцати шагах от нас лежит тело – с вывернутыми конечностями, сплошь залитое кровью, которая кажется черной. Длинные волосы скрывают лицо человека, но не зияющую в груди страшную рану.

Запах сырого мяса, маслянистая магия, прилипшая к телу, – все это ошеломляет. Бьет как обухом по голове. Отворачиваюсь. Меня тошнит.

Я предполагала, что найду труп; Нерон ясно дал это понять. И все же я потрясена открытием. Потрясена и напугана.

Нужно позвонить в ПСС. Немедленно.

Трясущейся рукой достаю телефон. Номер нахожу не сразу; пальцы не подчиняются мне.

Наконец нажимаю, куда следует. На звонок отвечают.

– Полиция сверхъестественных сил, пятьдесят третий участок – чем я могу вам помочь?

Набираю полную грудь воздуха, но, ощутив во рту привкус темной магии, давлюсь очередной волной тошноты.

Потом все-таки выдавливаю несколько коротких слов:

– Тут… тут еще одно убийство.

* * *

Возвращаюсь в общежитие за час до рассвета, совершенно измученная.

Меня допрашивали несколько часов. Меня и моего фамильяра фотографировали, брали у нас пробы крови и не знаю уж чего там еще, чего можно нахвататься на месте преступления, меж тем как офицеры ПСС обыскивали мою комнату в поисках других улик. Моя спальня до сих пор опечатана, но я как-то и не спешу видеть порченую кровь на своих вещах – ну и разбираться с ней тоже.

Вышвырну все это дерьмо к черту, как только мне разрешат вернуться.

Первые часы дня провожу, рыдая в одной из душевых. Нерон со мной, ободряюще трется башкой о мои ноги. В любой другой день я сочла бы подобную ситуацию чертовски странной – мы с моим фамильяром вместе принимаем душ, смывая прилипшую к нам кровь и темную магию.

Но не сегодня.

Не могу думать ни о чем, кроме как о мертвеце – с вырванными внутренними органами, с кровью, пропитанной темной магией. Я не видела лица трупа, не видела проблесков его собственной магии – если убитый или убитая обладали ею при жизни. Но отчего-то отсутствие отличительных черт делает все еще хуже. Нечему превратить мой ужас в горе или сочувствие.

Утыкаюсь лбом в стенку душа и плачу, плачу до полного опустошения.

Руки трясутся, когда я беру одно из двух полотенец, которые офицер ПСС принесла из моей комнаты. Заворачиваюсь в него, вторым вытираю фамильяра.

Как же я устала, устала до самых костей. И мою боль не унять ни мазью, ни пластырем.

Обсохнув, мы с Нероном покидаем общую душевую. Во всем этом дерьме есть лишь одна светлая сторона – моя связь с пантерой стала глубже и прочнее прежнего.

Наверное, благодаря травме.

В одном полотенце спускаюсь на второй этаж, к комнате Сибил. Останавливаюсь перед дверью. С волос все еще капает. Смотрю на Нерона. Пантера смотрит на меня. Может, он видит что-то такое в моих глазах, а может, просто замечает, как дрожит моя нижняя губа – а дрожит она уже несколько часов, – но Нерон трется о мою ногу, а потом тяжело приваливается ко мне всем телом.

Проглатываю подкативший к горлу всхлип, тронутая таким проявлением поддержки от моего обычно отстраненного фамильяра.

Провожу рукой по щеке, по шее. Вновь поворачиваюсь к двери, глубоко вдыхаю и стучу.

По ту сторону раздается сонный возглас Сибил:

– Прочь!

Хочу огрызнуться в ответ, но горло словно забито ватой, и слова попросту не идут.

Жду, что моя подруга все-таки поднимается и откроет. Но она не идет, и я стучу снова, понастойчивее.

Слышу ее стон:

– Кто бы там ни был, лучше тебе умереть, чем будить меня в такую рань.

Прислоняюсь лбом к двери:

– Кто-то и умер.

Не ожидала, что мой голос будет таким тихим и хриплым. Зажмуриваюсь, гоня всплывающие в сознании картины.

Надолго воцаряется тишина, и я уже думаю, что Сибил опять уснула, но тут за стеной шуршит одеяло.

Едва я отрываюсь от двери, та распахивается. Сонная Сибил осоловело смотрит на меня.

– Селена, – бормочет она – и нахмуривается. – Что случилось?

Держи себя в руках. Держи себя в руках.

– Это долгая история, – шепчу я. – Можно нам с Нероном завалиться к тебе на пару часов?

– Ты еще спрашиваешь?! – возмущается она, хватает меня за руку и втаскивает внутрь. И держит дверь, пропуская неторопливого Нерона.

Окно открыто, жердочка ее фамильяра пуста. Облегченно вздыхаю; не хватало мне еще по кучи разбираться со своим фамильяром, пытающимся съесть ее фамильяра.

– Нужны шмотки? – спрашивает Сибил.

– Да, пожалуйста.

Меж тем Нерон нюхает растения, торчащие тут буквально из каждого уголка и щели.

Сибил роется в шкафу, достает легинсы и футболку.

Сбрасываю полотенце, вешаю его, натягиваю одежду подруги. Вещи мягкие и пахнут Сибил. Надев их, я падаю на ее кровать.

Сибил подходит к постели с другой стороны.

– Подвинься, – пихает она меня.