Околдованные в звериных шкурах

— От Всемилы, твоей мамы. Она до сих пор ждет тебя дома. Она просила меня тебе это передать.

— В нищем домишке спятившая старуха? — Велимудр расхохотался, лихорадочно высматривая вихрь за спиной Катерины.

— Ты очень похож не неё. Я могла бы понять кто ты, даже если бы ты не назвал себя! Она отдала свою молодость только за возможность, призрачную возможность твоего возвращения! И если кто тут спятивший старик, то точно не она! — Катерине было дико так разговаривать со взрослым, и не просто взрослым, а старым человеком, но выхода у неё не было!

Мне право не дано судить,
Могу я сказку разбудить,
Могу удар остановить,
Когда он занесён.
Ты сам решал куда идти,
Но нам с тобой не по пути,
Вернись назад, туда, где ждут,
А нет, ты обречен.

— Вихрь! Убей её! — крикнул Велимудр, увидевший как шевельнулась драгоценная завеса на боковом проходе.

Катерину в тот же миг подхватила немыслимая ветреная сила, подняла как перышко, закрутила, но она успела из последних сил, уже видя перед собой колонну, к которой нес её ветер, крикнуть:

— Волк Варун, вспомни кто ты! И стань собой!

Вихрь вдруг резко изменил направление, но Катерину всё таки приложило об край колонны на приличной высоте, правда, гораздо, гораздо слабее, чем изначально должен был быть нанесён удар. Катерина упала на ноги, не удержавшись покатилась на полу. А с трудом повернувшись на бок, увидела, как из вихря крутящегося посреди зала проявляется огромный светло-серый волк, встряхивается, и непонимающе озирается по сторонам, словно не в силах понять, как он сюда попал.

— Вихряной волк, убей её, убей сейчас! Я приказываю тебе! — Велимудр кричал на весь зал, и волк глянув на него, неспешно, страшным, перетекающим из одного движения в другое шагом, потрусил к Катерине. Его пасть приблизилась к её лицу. Встать не получалось, ничего сделать тоже. Волк приблизился вплотную. Тронул носом правое плечо сказочницы, а потом посмотрел Катерине в глаза и спросил:

— Он обидел тебя, сестра?

— Чтооо? — Велимудр, застывший с посохом посреди зала, выглядел странно, и пожалуй, уже смешно.

— Я чую, что ты сестра моего рода, а значит и моя! Ты вернула меня, вернула мне моё имя! Я твой должник. Моя добыча, твоя добыча, твой враг, мой враг! — Варун подсунул нос под Катины руки, помогая ей подняться. И деловито уточнил, обращаясь к ней. — Мне его убить?

— Нет, погоди. — Катерина понимала, что ей надо торопиться. Ударилась она очень сильно, пока боль не очень чувствуется, но это ненадолго. — Мне нужно освободить своих друзей.

— Это просто. Я знаю как. — Варун подскочил в воздух и толкнул шар вниз, в источник. Стенки шара, соприкоснувшись с водой мгновенно опали, и пленники медленно опустились на пол. Первым пришел в себя Баюн, он замотал головой, и взвился в прыжке, толкнув Велимудра, отчего у него из пальцев вылетел посох. Посох завис в нескольких сантиметрах от колдуна. Но, сколько тот не пытался достать прозрачный магический жезл, ничего у него не получалось, а сам он совсем ослабел. Зато все остальные стремительно возвращались к жизни и недоуменно озирались вокруг.

— Хорошо же! Ты победила меня сказочница Екатерина. Прими же мой посох, как знак своей победы. Я отказываюсь от отцовского дара! Возьми его! В нём великая власть. — Велимудр тонко улыбнулся, видя, как посох медленно поплыл к сказочнице в руки.

— Я не победила тебя, ты сам всё сделал. — Катя с большим трудом держалась на ногах, вцепившись в колонну. — И я не собираюсь что-то от тебя брать. А вот то, что ты добровольно отказался от него, очень хорошо, просто отлично! Твоя мама так мечтала об этом все эти годы!

Велимудр уставился на неё, и в ужасе вскрикнул. Он-то надеялся хотя бы насладиться её гибелью, этот посох могли брать только мужчины его рода. Он был последний, а значит, никто не мог даже прикоснуться к нему, дару колдуна. Нарушивший запрет погибал на месте. А если она не приняла его дар-посох, а он от него сам отказался, значит, значит…

Посох изогнулся и подлетел к самому Велимудру, завился вокруг него, образовав кольцо, вспыхнул, и исчез. Исчез и сам колдун, а вместо него на полу в груде одежды лежал крошечный мальчик, нескольких дней от роду.

— Ну, вот. Теперь, надо надеяться, Всемила наконец-то сможет воспитать нормального сына. Раз уж он так удачно сам отказался от отцовского колдовского дара, — пробормотала Катерина под оглушительный ор голодного и испуганного младенца. — Только надо бы его матери отнести.

Это было последнее, что она помнила из того, что происходило в холме колдуна Велимудра. Ногу она всё-таки сломала, когда ударилась о колонну, а потом рухнула с высоты, и когда неловко повернулась, потеряла сознание и упала бы на пол, если бы к ней не успел пришедший в себя Бурый.