Окончательное Предложение (ЛП)

Ничего такого, чего я не слышал раньше, но слова, брошенные мне кем-то, кто раньше был другом, ранят глубже, чем я готов признать.

Ты жалок.

Тяжелый вес давит на мою грудь, делая дыхание затрудненным.

Ее верхняя губа дергается.

— Ты ничем не лучше ее сестры, раз даешь все эти обещания и никогда их не выполняешь.

Моя рука, держащая сумку, напрягается, пока ногти не впиваются в кожу.

— Я знаю. Как ты думаешь, почему я вообще ушел?

Ее глаза выпучены.

— Если вы не возражаете, я и сейчас пойду, — кажется, что кто-то прикрепил к моим ногам наковальни, каждый шаг намного труднее, чем предыдущий.

Я обхожу свою машину и направляюсь прямо к «Последнему Звонку» в конце главной улицы. Это местечко для местных, поэтому мой вход вызывает шепот и взгляды всех, собравшихся вокруг бара.

Я занимаю стул в конце прилавка, прямо напротив нескольких знакомых мне людей.

Темноволосый бармен подходит ко мне, хмурясь. Я помню его с одной из вечеринок по случаю дня рождения Ланы, хотя его лицо располнело и появились мускулы.

Генри качает головой.

— Тебе не следует быть здесь.

— Водку с тоником, пожалуйста, — я игнорирую его и шлепаю пятидесятидолларовой купюрой о прилавок.

Его хмурый вид только усиливается.

— Нет.

— Серьезно?

Он скрещивает руки на груди.

— Изабель предупреждала нас о тебе.

Черт возьми. У них было собрание по поводу меня?

— Что она сказала?

Вены на руках вздрагивают.

— Нам не разрешено тебя обслуживать.

— Конечно, нет. Это нормально. Я просто потрачу деньги в другом месте, — я хватаю купюру и кладу ее в карман. Я уверен, что соседний город будет более чем счастлив принять мои деньги и помочь мне избежать подобного снова.

— Иди к черту! — кричит кто-то через бар.

Они еще не знают, что я уже там.

Глава 16

Кэл

Наконец-то я чувствую, что все встает на свои места. Лана даже доверила мне ключ от дома, когда мне понадобился доступ к нему, а у нее были планы на выходные.

Даже упаковка вещей прошла гладко. Большая часть хлама моего дедушки убрана с чердака, и единственное, что осталось, это собрать вещи в моей старой спальне. Она расположена в глубине дома, вдали от детского хихиканья, доносящегося с другой стороны второго этажа.

Когда я захожу в комнату своего детства, мне кажется, что меня выкинуло прямо в прошлое. Если не считать нескольких заклеенных коробок, сложенных в углу, это место выглядит нетронутым. Даже светящиеся в темноте звезды, которые мы с Ланой приклеили к потолку более двух десятилетий назад, сохранились, хотя некоторые из них отсутствуют или висят всего в одной точке. Окно с видом на озеро привлекает мое внимание так же, как много лет назад, когда я выбрал эту комнату как свою.

Мои братья никогда не понимали, почему я хотел, чтобы самая маленькая комната, расположенная в тесном углу дома стала моей, но я думал, что ответ будет очевиден, если на минутку выглянуть в окно.

Странно возвращаться сюда после шести лет отсутствия. Я не знаю, почему мой дедушка и сеньора Кастильо оставили комнату нетронутой, но такое ощущение, что она застряла во времени.

На полках от пола до потолка, покрывающих каждую из трех стен, выставлены модели лодок, которые я построил здесь летом. От первой парусной лодки до мини-версии «Титаника» каждая хранит приятные воспоминания о лете, проведенном на озере Вистерия. О том, что мы с Ланой ложились спать слишком поздно, работая над ними в кабинете.

У меня сжимается горло, когда я смотрю на последний корабль, который мы начали строить тем летом, когда я попал в аварию. Авианосец «Конституция», который Лана купила мне на день рождения, стоит незаконченным на самой нижней полке и выглядит заброшенным, его недостроенный корпус обращен к потолку.

У вас никогда не было возможности закончить это вместе.

Моя грудь пульсирует.

— Вау.

Я поворачиваюсь на пятках и вижу, что Ками смотрит на полки широко открытыми глазами.

— Ты сделал это?

Она указывает на точную копию «Ла Канделарии», стоящую на самой высокой полке, подальше от тех, кто может случайно ее опрокинуть.

Мое горло сжимается.

— Ага.

— Действительно? — она смотрит на меня со странным выражением лица.

Я киваю.

— А что насчет этого? — она обращает мое внимание на полку над окном, где стоит модель военного корабля елизаветинского флота «Роуэн», дерево потускнело от большого количества пыли и паутины, покрывающих корпус.

— Ага.

— И этот тоже? — в ее глазах особый блеск, когда она осматривает корабль викингов.

— Я сделал все это с твоей мамой.

Надеюсь, это ответит на все вопросы, которые у нее могут возникнуть.

Она задыхается.

— Моей мамой? Как?

У нее морщины на лбу от хмурого выражения лица.

Ты заговорил слишком рано.

Я провожу рукой по своей щетине, обдумывая, как лучше всего объяснить процесс.

— Ты играла в лего?

— Да! — она кивает головой с улыбкой.

— Это похоже на него, но сложнее.

— Почему?