Окошко с геранью

Ночью выпавший зазимок
Изменил всё на пруду.
Что же: жизнь неумолима,
Срок придёт – и я уйду.

Как следы мои в порошу,

Я исчезну, не вернуть.
Дорогой моей, хорошей
Кто облегчит трудный путь?

Дорогой моей, хорошей

Кто расскажет о весне?
Что в пути согреет? Может,
Может, память обо мне?

Гармонист

…Салазки снарядили за Серёжкой —
По улице везут под вой метели…
Опять его певучую гармошку
Послушать наши бабы захотели!

(В село за похоронкой похоронка

С большой войны торопится, летит.
И почтальонка – рыжая девчонка —
Давно в глаза соседям не глядит).

…Тепло в избе от бабьей пляски нервной.

(Без пляски ведь замёрзли бы совсем!)
Гармошке той – уже лет сто, наверно.
А гармонисту скоро будет семь.

Играй, гармонь!.. Не детскими глазами

Глядит мальчишка вдаль. И не речист
Сидит отец с пустыми рукавами.
В округе – бывший лучший гармонист.

«Я по характеру, как пьяница…»

Я по характеру, как пьяница:
Строку лишь только пригублю,
Рука к перу с бумагой тянется,
Я вновь тоскую и люблю.

И вновь я мыслю, как о чуде,

Всю ночь под крики петухов,
Что скоро мы с тобою будем
Вдвоем!
…И никаких стихов!

Город Самара

Хормейстеру Владимиру Ощепкову

Святый старец Алексий недаром
Напророчил в лихие года,
Что быть городу в устье Самары
И стоять ему здесь навсегда.

Много дней и воды убежало,

Плыли барки по Волге, челны…
Зарождалась, росла и мужала
Запасная столица страны.

Молодецки судьба развернулась,

Есть откуда нам силушку брать.
Эта сила недаром проснулась,
Силе этой любое под стать.

Как светлы здесь весенние зори,

Как улыбчиво смотрят вослед.
Может, кто-то со мной и поспорит,
Но приветливей города нет.

Не челны, а ракета речная

На просторе на волжском летит.
Ах, столица Самарского края,
У тебя ещё всё впереди!

Дорога

В мире много дорог,
В мире много путей.
Есть дороги полегче,
Есть пути потрудней.

А вот эта одна —

Всех трудней потому,
Что дороженька эта —
К себе самому.

«Зимою прошлою здесь дуб спилили…»

Зимою прошлою здесь дуб спилили.
В лесу большущем – экая беда.
Едва спилили – позабыли,
Но мне он помнится всегда.

…Бреду заросшею тропинкой.

И вижу, подойдя к бугру,
Дубочек тонкой паутинкой
Звенит, качаясь на ветру.

И так светло в душе вдруг стало,

Как если бы зажглась звезда.
И сердце так затрепетало,
Как никогда, как никогда.

Благодать

А мне – от городского шума
Ударившемуся в бега —
Мила родительская шуба
И деревенские снега.

Мила старинная двухстволка,

Хоть поржавевшая она.
И над осиновыми колками
Мила линялая луна.

Мне здесь, наивному, поверить

Легко в земную благодать:
Что люди – братья все! А звери?
…В них, как в людей, нельзя стрелять.

«В синеющие дали песня…»