Октавия

- Вы, должно быть, Матт, - сказала она, сверкнув зубами Ники. - Кейбл так много мне про вас рассказывала, но никогда не говорила, что у вас такая превосходная внешность.

Кейбл была несколько раздосадована.

- Это Ники Бересфорд, - сказала она резко.

- Ну, конечно, - хихикнула Ивонн. - Как глупо с моей стороны. Я видела вас в Уимблдоне.

- Это Матт, - сказала Кейбл.

- О, - произнесла Ивонн, посмотрев на Матта довольно подозрительно, - Ужасно рада познакомиться. Это мой Джамбо.

У Джеймса Эджуорта были пухлые розовые щеки и курчавые волосы, как у тех херувимов, что раздувают ветер в углу старинных географических карт. Он был небольшого роста, округл, на голове - кепка яхтсмена. Весь его вид выражал прилежное ожидание.

- Выпьем, - предложил Ники.

- Мне томатный сок, - сказала Ивонн.

- Жаль не воспользоваться беспошлинными ценами, - сказал Ники, бросив на нее свой выразительный мужской взгляд.

- Ну раз уж вы мне выкручиваете руки, я соглашусь на ?Бэбичем?, - уступила ему Ивонн.

Остальные заказали по двойной порции коньяка.

- Прекрасно, мы проводим матч на чужом поле, - пошутил Джеймс Эджуорт.

- Сколько бикини ты взяла с собой, Кейбл? - спросила Ивонн.

Ники решил поменять на франки английские деньги, спрятанные у него за подкладкой сумки с аптечкой.

- Тебе понадобится эта аптечка, когда узнаешь курс обмена, - сказал Матт.

Два хихикающих подростка несмело подрулили к Ники:

- Не могли бы мы получить ваш автограф?

Все присутствующие пялили на них глаза. Неудивительно, подумала Имоджин, они самая шумная и заметная компания на всем пароме. Она надеялась, что не окажется среди них на положении бедной родственницы.

- Смотрите, - радостно объявил Джеймс, - ветер усиливается.

Выйдя из гавани, паром начал становиться на дыбы, как необъезженный конь. Через каждые пять минут окна заливало разгневанной серой водой. У Имоджин стало подводить желудок. Она заметила, что все кресла в баре привинчены к полу. Справа от нее Джеймс, Кейбл и Ники обсуждали людей, которых она не знала, и она стала лениво прислушиваться к тому, как Ивонн старается разговорить Матта.

- Вы ведь пишете для газет? Знаете, забавно: в школе у меня совсем неплохо шел английский. Все говорили, что мне надо попробовать писать.

- Было бы трагично, если бы мир моделей лишился вас, - сухо заметил Матт.

Имоджин сдержала улыбку.

- Именно это я тогда и подумала, - призналась Ивонн. - Теперь я пишу речи для Джамбо.

- Речи?

- А вы не знали? - она обнажила зубы на манер волка из ?Красной Шапочки?. - Джеймс перспективный кандидат в парламент. Теперь он страшно занят, но если вы его хорошенько попросите, я уверена, он выкроит время, чтобы дать интервью для вашей газеты.

- Буду это иметь в виду, - сказан Матт.

- Знаете, - продолжала Ивонн, - я думаю, в ваших статьях есть… как бы сказать… преувеличения.

- В каком смысле? - спросил Матт, и глаза его сузились.

- Ну, эта вещь на прошлой неделе про Северную Ирландию. Вообще-то я до конца ее не дочитала, но я знаю, что все журналисты придают фактам сенсационность ради больших тиражей…

- Продолжайте, - сказал Матт, и в голосе его зазвенела зловещая нота.

- Ну, я думаю, это нелояльно - писать такие вещи.

- Нелояльно к кому? Этих людей подвергли пыткам. Один молодой парень покончил с собой, чтобы избавиться от новых истязаний.

- Такие веши случаются, - сказала Ивонн. - Но все-таки лучше не поднимать излишнего шума, согласитесь. Это только разжигает ненависть и затрудняет работу бедных солдат. Если уж совсем откровенно, то я терпеть не могу, когда вы, ирландцы, приезжаете сюда, забираете наши рабочие места, пользуетесь нашей системой здравоохранения, а потом про нас же говорите всякие гадкие вещи.

- Когда я сталкиваюсь с жестокостью, то всегда пишу про это ?гадкие вещи?, - отрезал Матт.

- Ну, зачем такая резкость? - упрекнула его Ивонн. - Держу пари, вы сегодня не завтракали. Почему бы не подкрепиться? - И она извлекла из сумки полиэтиленовый пакет с нарезанной морковью. - От овощей ни унции лишнего веса. Попробуйте.

Что на это ответил Матт, Имоджин уже не слышала.

- Мне надо подышать воздухом, - с трудом проговорила она и, шатаясь, пошла к выходу. На палубе ей полегчало. Она уцепилась за поручни, и в лицо ей ударило водяной пылью. Внизу вода бурлила и пенилась. Минуты через две к ней присоединился Матт. Лицо у него было оливкового цвета.

- Господи! С кем она связалась! - прорычал он.

- Она хотела вас раззадорить.

- Скорее всего, довести до нервного срыва.

- Я уверена, что она замечательная модель.

- Ты имеешь в виду, для рекламы? Единственное, что она сможет продать, так это расфасованную морскую болезнь.

- Вы в порядке? - обеспокоенно спросила Имоджин. Его оливковый цвет теперь стал сероватым.

- Справлюсь. Секунду, - и он кинулся на корму парома.

- Ах, бедняга, бедняга! - сказала она, когда он вернулся.

Он слабо улыбнулся.

- Распрощался со вчерашним ужином и чаем. По крайней мере, подпортил их гнусную посудину.

Имоджин удивилась его терпению, особенно, когда он вскоре добавил:

- Ты не должна позволять Кейбл портить тебе настроение.