Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

«Следует отметить одну оригинальную особенность тактики революции в этот период, — писал Сталин. — Состоит она, эта особенность, в том, что каждый или почти каждый шаг своего наступления революция старается проделать под видом обороны… Несомненно, что образование Военно-революционного комитета было еще более серьезным шагом наступления на Временное правительство, тем не менее оно было проведено под лозунгом организации советского контроля над действиями штаба округа»[2607].

Одновременно большевики дают указание об усилении митинговой активности. Коллонтай вспоминала: «Выступление за выступлением. Говорю то на Марсовом поле, то на площадях с грузовиков, с броневика или на чьих-то плечах. Говорю хорошо, зажигающе и понятно. Женщины плачут, а солдаты перебегают от трибуны к трибуне, чтобы еще раз послушать «эту самую Коллонтай». Под моросящим дождем митинг возобновляется. Я говорю на чьих-то услужливо подставленных коленях, опираясь о чье-то плечо. И снова поднимается, растет волна энтузиазма»[2608].

Десятого октября членам ЦК большевиков по конспиративным каналам был сообщен адрес, куда им надлежало прибыть к десяти вечера на заседание, которому предстояло стать историческим. «О, новые шутки веселой музы истории! — писал Суханов. — Это верховное и решительное заседание состоялось у меня на квартире, все на той же Карповке (32, кв. 31)… На тот раз к моей ночевке вне дома были приняты особые меры: по крайней мере, жена моя точно осведомилась о моих намерениях и дала мне дружеский бескорыстный совет — не утруждать себя после трудов дальним путешествием»[2609]. Квартира Сухановых находилась на Петроградской стороне, красный модерновый — 1911 года постройки — шестиэтажный дом, напротив через речку Карповку — Иоанновский монастырь. Выбор места встречи был обусловлен, помимо прочего, наличием черного хода и проходных дворов, а также относительной «близостью к квартире Фофановой: тоже северная часть города, километра четыре быстрой ходьбы по не самому людному району города — через Большую и Малую Невку, для Ленина — минут сорок. У самой Фофановой устраивать собрание было неконспиративно»[2610]. В длинной и узкой столовой — тесно.

Из 21 члена ЦК присутствовали 12 — Ленин, Бубнов, Дзержинский, Зиновьев, Каменев, Коллонтай, Ломов, Свердлов, Сокольников, Сталин, Троцкий, Урицкий. Остальные не добрались. Вспоминал Троцкий: «Ленин прибыл в парике и очках, без бороды. Заседание длилось около 10 часов, до глубокой ночи. В промежутке пили чай с хлебом и колбасой для подкрепления сил. А силы были нужны: вопрос шел о захвате власти в бывшей империи царей»[2611].

На повестке дня шесть вопросов. По первым трем — итоги конференции социал-демократов Румынского фронта, конференции литовских социалистов, положение в Минске и на Северном фронте — докладчиком был Свердлов. Ничего сенсационного он не поведал: гарнизон и фронт в основном за большевиков, но правительство и Ставка чинят козни[2612]. Затем — по вопросу о текущем моменте — слово взял Ленин, по-прежнему облаченный в одеяния лютеранского пастора, и устроил коллегам разнос:

— С начала сентября замечается какое-то равнодушие к вопросу о восстании. Между тем это недопустимо, если мы серьезно ставим лозунг о захвате власти Советами. Поэтому давно уже надо обратить внимание на техническую сторону вопроса. Теперь же, по-видимому, время значительно упущено. Тем не менее вопрос стоит очень остро, и решительный момент близок. Большинство теперь за нами. Политически дело совершенно созрело для перехода власти. Ждать до Учредительного собрания, которое явно будет не с нами, бессмысленно, ибо это значит усложнять нашу задачу[2613].

Плохо пригнанный парик постоянно сползал с головы, и вождь все время придерживал его обеими руками. Прения открыл Ломов, рассказавший о решениях, принятых большевиками Москвы. Урицкий жаловался на недостаточность подготовительной работы к восстанию, но звал к действию:

— Петроградский гарнизон после июльских дней не может внушать больших надежд. У рабочих 40 тысяч винтовок, но это не решает дела; это — ничто. Надо решиться на действия определенные.

Свердлов информирует о подготовке восстания. Звучит предложение Дзержинского:

— Создать для политического руководства на ближайшее время Политическое бюро из членов ЦК.

Каменев, Зиновьев считали переворот в тот момент нецелесообразным.

— Восстание неизбежно. В перспективе.