Октябрь в Приморье

После Кушнарева слово взял Выхристов. Он заявил, что выступление в Петрограде — новая авантюра большевиков, что из нее ничего не выйдет.

— Подумайте, — говорил он, — против кого большевики призывают вас выступать — против правительства революционной демократии.

— Довольно! Подумали уже! — кричали солдаты.

— Товарищи, дайте говорить... послушайте!

— Наслушались! Довольно! Послушайте теперь нас! — пропищал тоненьким голоском бородатый ополченец, пробираясь к столу. — Нас послушайте теперь!

Выхристов с досадой махнул рукой и, сходя с трибуны, выругался:

— Вот черти, как дерево, никакими словами не пробьешь.

— Не пробьешь, право слово, не пробьешь! — радостно подтвердили ополченцы. — Мы теперь не те, мы другие.

Бородатый, неуверенно балансируя руками, взгромоздился на стол и молча смотрел на солдат. Он, как видно, оробел, снял шапку, силился что-то сказать, но ничего не выходило.

— Забыл, мать-те богородица, а?

Казарма огласилась дружным хохотом.

— Натужься, Егор, натужься... непременно выйдет, — подбадривали солдаты.

— Домой бы теперь, а, — начал ополченец, — хозяйство-то что, на одних бабах лежит, а что она, баба-то, может? Мужиков-то в деревне на десять баб один, да и то калека, разве гоже так?

— Правильно, Егор, негоже!

— Негоже и есть, я и говорю. Войну надо порешить. За Советскую власть надо подаваться, за большевиков, ни за кого больше!

— Правильно! Ни за кого больше! — дружно поддержали Егора солдаты.

Один за другим выступали ополченцы, призывая к поддержке восставшего Петрограда.

Митинг кончился, но солдаты еще долго не расходились. Они разбились на группы, оживленно беседовали и спорили. Эсеры и меньшевики незаметно исчезли.

Мы с Кушнаревым вышли из казармы, когда утренняя заря окрасила вершины сопок и с шумом просыпалась портовая жизнь. Гудели заводские гудки. Мы пошли во Временные мастерские. Там уже шел митинг. Молодые большевики — Гуляев, Шуликов, Стродт, Захаров уже информировали рабочих, но рабочие потребовали, чтобы обо всем более подробно рассказал Кушнарев.

Слушали Кушнарева сосредоточенно и, когда он кончил, озабоченно спрашивали: как велики силы контрреволюции, помогают ли солдаты, где Ленин, кто руководит восстанием?

Рабочие подходили к резолюции по-хозяйски, старались установить для себя полную ясность во всех ее конкретных проявлениях.

Трудно было отвечать на все эти вопросы, так как мы сами не имели еще точных данных о том, как развертываются великие события в Петрограде. Приходилось, однако, отвечать.

Кушнарев уверенно говорил:

— Силы контрреволюции в столице весьма крупные, но вооруженные рабочие дружно поддерживаются матросами и солдатами. Восстанием руководит Центральный Комитет большевиков во главе с Лениным.

На вопрос, как держатся солдаты Владивостока, Кушнарев ответил, что Комитет большевиков в течение ночи провел во всех частях митинги, и что все полки высказались за поддержку петроградского пролетариата и за передачу власти Советам.

Рабочие приняли резолюцию и приветствие I съезду Советов и петроградскому пролетариату. После митинга записывались в отряды Красной гвардии.

Рабочие порта и всех других предприятий Владивостока также вынесли резолюцию о поддержке петроградского пролетариата и об организации вооруженных отрядов.

Вечером улицы города шумели летучими митингами. Массы рабочих, матросов, солдат, интеллигенции, обывателей заполняли улицы, двигались от одного митинга к другому.

На митингах и просто в толпе вспыхивали горячие споры. Спорили со злобой, с непримиримой ненавистью к противникам. Нейтральных не было. Малоразговорчивый грузчик говорил с натугой:

— Салазки теперь вашим временным министрам загибают... Удрал Керенский-то ваш: в юбке!

— Как бы вам не загнули, — огрызается юркий интеллигент.

— Пороху у вас не хватит, — весело отвечал матрос. — Набьем обручи, не пикнете!

Владивостокский Совет и «Красное знамя» получили в этот день массу резолюций от воинских частей, от рабочих организаций, от служащих, от чиновников. На клочках бумаги были записаны желания и воля сотен и тысяч людей. Резолюции рабочих и солдат заканчивались лозунгом: «Вся власть Советам!»

Резолюции чиновников и части служащих говорили другое:

«Мы никогда не признаем законной властью лиц, поднявших руку на Временное правительство накануне прихода хозяина земли русской — Учредительного собрания»2.

Но таких было мало. Рабочие Временных мастерских, рабочие всех заводов и фабрик Владивостока, горняки Сучана требовали в своих резолюциях перехода власти к Советам и вооружения рабочих.

В исторические октябрьские дни во Владивостокском объединенном Исполнительном Комитете шла ожесточенная борьба.

— Совет берет власть, — коротко заявили большевики.

— Вам терять нечего! — кричали эсеры. — Вы разжигаете низменные инстинкты темных невежественных масс! Гражданской войной хотите сорвать Учредительное собрание!