Октябрь в Приморье

Поражение, понесенное нами в Исполнительном Комитете, ставило под угрозу всю политику рабочего контроля. Придя домой с этого заседания, я стал искать выхода и решил пойти на открытый конфликт с большинством Исполнительного Комитета, перенести вопрос на пленум Совета. Я написал следующее заявление:

«В настоящий момент напряжение классовой борьбы в России достигло высшей точки. Рабочий класс делает последние усилия, чтобы отстоять завоевания Октябрьской революции... За сопротивление контролю и за призывы не подчиняться постановлению Советской власти был арестован президиум местного биржевого комитета... Считая, что большинство Исполнительного Комитета уклонялось от позиции, занятой партией и всем пролетариатом России, мы не считаем для себя возможным оставаться в Исполнительном Комитете и слагаем с себя полномочия»9.

Заявление это я той же ночью направил председателю Совета Суханову. Он тут же мне позвонил, что присоединяется к моему заявлению, и оно было опубликовано за нашими двумя подписями.

Экстренный пленум Владивостокского Совета отменил постановление Исполнительного Комитета и указал:

«Арест четырех контрреволюционеров из состава биржевого комитета признать правильным, как акт, диктуемый нынешним состоянием революции, а постановление большинства объединенного Исполнительного Комитета об их освобождении признать недействительным и неправильным, против чего выразить этому большинству протест и порицание.

Действия Суханова и Никифорова признать правильным и в интересах революции просить их немедленно же возвратиться в ряды объединенного Исполнительного Комитета и Военно-революционного штаба и впредь продолжать свою деятельность в том же духе»10.

Решение укрепило наши позиции. Борьба закончилась победой рабочего контроля в торговле. Крупные торговцы не решались дальше сопротивляться и вынуждены были подчиниться.

Видя, что обстановка с каждым днем обостряется,. и опасаясь наделать политических ошибок, мы послали председателю Совнаркома Ленину подробный доклад об обстановке на Дальнем Востоке и о наших действиях. Доклад был подписан председателем Совета Сухановым и мной. Мы просили сообщить, правильно ли мы осуществляем советскую политику на Дальнем Востоке. Очень скоро мы получили ответ:

«Ваши действия по контролю над производством, национализация банков и надзор над таможней совершенно правильны и вполне согласны с линией поведения и политикой центрального советского правительства.

Протесты консулов, очевидно, преследуют цель вмешательства в наши внутренние дела и подготовляют хищнический набег империалистических правительств заодно с русскими предателями, работающими в целях удушения русской революции со стороны Дальнего Востока.

На все протесты иностранных консулов по поводу установленного вами рабочего контроля, национализации банков и надзора за таможней рекомендуем отвечать в категорической форме, не вызывающей никаких сомнений, что все эти вопросы имеют общегосударственный характер и не могут быть пересматриваемы или изменяемы местными властями, которые в данном случае исполняют лишь указание центральных органов.

Эти вопросы выходят совершенно из компетенции второстепенных консульских агентов иностранных правительств, поэтому все представления по сказанному вопросу могут делаться — если вообще иностранные правительства решают порвать все нормы международного права и начнут вмешательства в какие-либо внутренние русские дела — не консулами, а правительствами держав через их официальных дипломатических представителей центральному правительству Советской республики в Москве.

От всяких дальнейших переговоров с консулами по этим вопросам решительно уклонитесь, но держите нас в курсе о всяком выступлении консулов. Можете огласить и широко распространить в печати текст настоящих инструкций»11.

Владивостокский Совет, заслушав этот ответ, постановил: «Продолжать советизацию Дальневосточного края».

Поражение Пьянкова

Когда заводчик Пьянков убедился, что у Советской власти он защиты не найдет, а другой власти, к которой он мог бы обратиться, нет, он решил оставить город и уехать к себе на завод.

— Что вы там один будете делать? — уговаривал его Циммерман. — Здесь мы вместе можем давать отпор, а врозь что мы сделаем? Сокрушат тогда нас...

— А я сам как-нибудь улажу с рабочими. Там я крепче...

— Напрасно, напрасно, Илья Трофимович. И здесь у нас еще не все потеряно. Большевики много ухватили, да как проглотят... Больше месяца они не продержатся, от силы — два. Союзники обещают помочь... Стивенс говорит, что союзники скоро всерьез за большевиков возьмутся.

— Поки солнце зийде — роса очи выисть. Нечего мне тут делать. Еду на завод... А вы держите меня в курсе дел. Я доверенного здесь оставляю.

Пьянков уехал. На заводе его встретил управляющий Адам Петрович Славин, упитанный, с солидным брюшком и лысинкой. Он обрадовался приезду Пьянкова — рабочие отбились от рук, и не было с ними никакого сладу.

— О делах, Адам Петрович, потом... Сейчас я хочу передохнуть с дороги... Пришлите Дашу.