Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде

Мелькнула вспышка выстрела, прокатился грохот над Невой, над набережными, над площадью Зимнего дворца. Мы прислушивались. В ответ на выстрел сквозь перестук пулеметов послышалось громовое «ура». Это наши пошли на штурм. Я отдал приказ зарядить орудие боевым снарядом: мало ли что…

И вот стало тихо.

— Прожекторы, живо!

К мосту бежал связной, махавший бескозыркой:

— На «Авроре»! Больше не стрелять. Наши в Зимнем.

— Ура, товарищи! Да здравствует Советская власть!.

А. Пронин, матрос учебного судна «Народоволец» Матросы в Октябре

С первых дней февральской революции на всем острове Котлине власть гражданская и военная целиком находилась в руках Кронштадтского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.

Комиссар Временного правительства, член Государственной думы октябрист Пепеляев на пленарном заседании Кронштадтского Совета 16 мая заявил: «Я обезличен, власть целиком и безраздельно находится в руках вашего Совета, и мне в Кронштадте делать нечего».

О Пепеляеве Кронштадтский Совет не пожалел, а пожелал ему «счастливого пути» и на этом же заседании для болтовни с Временным правительством избрал своего комиссара. Избран был беспартийный депутат Кронштадтского артиллерийского полка интендант-прапорщик Парчевский. Так произошло пресловутое «отделение» несуществующей «Кронштадтской Республики» от Российской Республики.

После июльских событий кронштадтский гарнизон и рабочие, руководимые ЦК РСДРП(б) и Лениным, продолжали курс на мирное развитие революции, на мирный переход власти в руки Советов Рабочих и Солдатских Депутатов.

С другой стороны, контрреволюционное выступление генерала Корнилова, в августе месяце показало, что буржуазия постарается в ближайшее время разделаться с Советами Рабочих и Солдатских Депутатов, чтобы осуществить свою полную диктатуру в стране с помощью эсеров и меньшевиков. У меня сохранились некоторые записи в дневнике, характеризующие деятельность кронштадтских большевиков перед октябрьскими днями и в ходе вооруженного восстания. Вот они.

Кронштадт, 20 октября 1917 года

Вечером на заседании исполкома Кронштадтского Совета был решен практически целый ряд вопросов, связанных с вооруженным выступлением кронштадтского гарнизона в Петроград.

Избранной из состава членов исполкома военно-технической комиссии поручалась организация и полное руководство вооруженным выступлением гарнизона и рабочих. В состав избранной комиссии вошел и я. Мне и товарищу Гредюшко,[24] а также левому эсеру Каллису и одному меньшевику было дано задание организовать непосредственную связь Кронштадтского исполкома с Военно-революционным комитетом при Петроградском Совете. В наше полное распоряжение был предоставлен портовый быстроходный буксир «Ермак».

Нам исполком предложил немедленно, после заседания, отправиться в Петроград — и в Военно-революционном комитете подробно выяснить время выступления кронштадтцев в Петроград для свержения Временного правительства.

По окончании заседания мы с соответствующими документами пошли на пристань и на буксире «Ермак» отправились в Петроград.

Петроград, 21 октября 1917 года

Ранним утром пристали к Смольнинской пристани и немедленно отправились в Смольный. Смольный напоминал растревоженный муравейник. Мы поняли, что происходят чрезвычайно важные политические события.

Первой нашей задачей было найти кого-либо из ЦК РСДРП(б), чтобы выяснить интересовавший нас вопрос. Пробегав несколько минут по огромному зданию, мы убедились, что таким образом ничего не выясним. Посоветовавшись с тов. Гредюшко и другими, решил обратиться за справками наудачу в комендатуру, где один из товарищей, оказавшийся большевиком, сообщил мне номер телефона, по которому я из комендатуры и позвонил. Мне ответили немедленно и предложили явиться на Фурштадтскую улицу, дом №19, в книгоиздательство «Прибой». Как выяснилось после, со мною по телефону говорил Я. М. Свердлов.

Не теряя ни минуты, мы с тов. Гредюшко отправились по предложенному адресу.

На Фурштадтскую улицу мы прибыли около десяти часов утра, У ворот дома №19, направо в первом подъезде, позвонили. На звонок дверь открыла женщина лет тридцати пяти. Назвавшись делегатами Кронштадта, мы попросили провести нас в канцелярию книгоиздательства. Женщина открыла дверь и провела во второй этаж направо.

Комната, в которой нас просили подождать, представляла из себя нечто вроде библиотечного помещения: около стен шкафы с книгами, посредине большой письменный стол с тремя кожаными креслами вокруг, на столе электрическая лампа под зеленым абажуром.

Минут через десять после нашего прихода в комнату вошел товарищ Свердлов; поздоровавшись, он попросил нас сесть к столу.