Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде

А. Белышев, комиссар крейсера «Аврора» Выстрел «Авроры»

Я плавал машинистом на «Авроре». Два года она несла боевой дозор на Балтике, а в ноябре 1916 года ошвартовалась для ремонта у стенки Франко-Русского завода.

В стране шло глухое брожение. В феврале заводы Петрограда забастовали, в том числе и Франко-Русский. Территорию этого завода занял сводный батальон, подчиненный командиру «Авроры».

26 февраля конвой доставил на борт крейсера трех арестованных в солдатских шинелях. Слух об этих трех обошел весь корабль, вызывая всеобщее возбуждение. В низком туннеле гребного вала, освещенном тусклой свечой, собрались машинисты: нужно спасать арестованных. Возник следующий план.

В девять ноль-ноль, как всегда, состоится вечерняя молитва. На церковной палубе соберется вся команда во главе с офицерами. Как только послышатся слова корабельного священника: «И благослови достояние твое», — электрик выключит свет, а мы под покровом темноты бросимся на выручку арестованным.

На том и порешили. Но за полчаса до молитвы вооруженные офицеры обошли все жилые помещения, стали кучкой на юте, а трех арестованных в солдатских шинелях конвой повел к трапу, переброшенному на берег. Мы лихорадочно переглянулись — нужно что-то предпринять, вот сейчас, мгновенно, не теряя времени.

— Ну, ребята, вызволяй!

И с криком горстка кочегаров, комендоров, машинистов бросилась к трапу. Офицеры, окружавшие командира крейсера, вытащили револьверы из кобур. Захлопали выстрелы. Я укрылся за орудие, Осипенко упал замертво, Фокин выбросился с пятисаженной высоты на лед, Власенко был ранен в ногу.

Зазвучал на крейсере горн парадного сбора. Команда выстроилась на палубе по ротам; у пулеметов, наведенных на моряков, стояли кондукторы, готовые открыть огонь. В кубриках в то время шел обыск. Стемнело. На крейсере царила тревожная тишина.

— Шурка, — зашептал Власенко, — у меня кровь хлещет из ноги, не могу стоять.

— Стой, держись, — тихо отвечаю ему.

Так в молчании стаяли мы, подпирая плечом Власенко, изнемогающего от боли. А в кубриках продолжался обыск. Потом на палубу поднялся командир крейсера, сопровождаемый старшим офицером, прошел вдоль нашего строя, осветил карманным электрическим фонариком бледные лица машинистов.

— Разойдись!..

И вот прошла тревожная ночь, отзвучал в утреннем сумраке сигнал побудки. Что-то задумал командир крейсера? Пока он только отдал приказ: всей команде мыть судно. Но события повернулись совсем по-иному. В заводские ворота ворвалась толпа рабочих и солдат с красным знаменем. Матросы бросились к пулеметам, стоявшим на мостиках, овладели ими, стали хозяевами крейсера.

В годы флотской службы я водил знакомство с рабочими Обуховского завода, получал от них нелегальную литературу, прятал ее между паропроводами. В первые же дни февральской революции примкнул к партии большевиков, в марте был принят в ряды партии, а после июльских дней избран председателем судового комитета «Авроры».

Команда крейсера безоговорочно шла за большевиками. К Временному правительству моряки относились со злой издевкой. «Распоряжений Временного правительства мы не исполняем и власть его не признаем». Эти слова Центробалта полностью выражали наши мысли и чувства. А Временное правительство искало повода, чтобы избавиться от непокорной «Авроры». Такой повод представился. Ремонт крейсера закончился, и правительство отдало распоряжение опробовать машины в открытом море, а затем следовать в Або. Но Центробалт, руководимый большевиками, был иного мнения: «Пробу машин произвести 25 октября».

Петроград в эти дни бурлил. Дело шло к развязке. Всюду велась энергичная подготовка к вооруженному восстанию. 23 октября Военно-революционный комитет Петроградского Совета вызвал в Смольный представителей «Авроры».

Отправились туда Лукичев и я.

Мы поднялись на третий этаж, повернули в левое крыло, вошли в одну из комнат и поставили в угол свои винтовки. За столом, на котором лежала большая карта Петрограда, сидел человек, которого мы еще не знали: в пенсне, с черной курчавой бородкой.

— Явились по вызову Военно-революционного комитета к товарищу Свердлову.

— Я — Свердлов. Присаживайтесь, товарищи!

Он расспросил нас о положении на крейсере, о настроении команды, о том, кто на «Авроре» пользуется серьезным авторитетом.

— Да вот Белышев, — ответил Лукичев. — Он у нас председателем судового комитета.

— Товарищи моряки, — сказал Свердлов. — Военно-революционный комитет уполномочил меня назначить комиссара «Авроры». Я думаю, что кандидатура товарища Белышева будет подходящей.

Я коротко ответил:

— Решение партии — для меня приказ.

Свердлов вынул бланк для мандата, заполнил его, вручил мне.

А в полдень следующего дня на одной из палуб крейсера собралась вся команда. По рукам переходили газеты с волнующими сообщениями. Штаб округа пытается стянуть из окрестностей юнкеров и ударные батальоны. Газеты «Рабочий Путь» и «Солдат» закрыты. Авроровцы рвались в город. Я сдерживал их, призывал к революционной дисциплине.