Окутанная тьмой (СИ)

Райто зло рыкнул и, отведя взгляд в сторону, отступил, сделав несколько шагов назад – нет, он не струсил и, да, он был готов выйти против сестры, так же, как и она против него, это ничего не меняло, вот только Драгнил, стоящий позади него смотрел так устрашающе, убийственно, что его взгляд уже наводил дрожь и страх. Райто прекрасно помнил, что из всех светлых, нетронутых Кином чувств, у него осталась только любовь к Хартфилии и, если уж Райто посмеет причинить ей вред, то дорого поплатится за это. Именно поэтому пес и отступил, поступив в какой-то степени даже мудро, обдуманно, ведь он знает, что против огненного у него нет ни одного шанса, как бы ни хотелось – в этом бою его ждала бы только смерть.

-Я же знаю, зачем ты сделал это, Райто. Не ради меня, не ради сестры, не ради всех их, ты сделал это потому, что твоя привязанность к Эми перешла все границы. Она не отпускает тебя ни на секунду, а ты, слабая псина, просто не можешь этому противиться. Ты слепо следуешь ей, убирая все препятствия, которые только появляются на твоем пути, которые могут разлучить вас. В этот раз препятствием стала я, и ты убрал меня, ты нашел способ, как усмирить, как обезвредить и привести сюда, все просчитал. Ты прекрасно знал, почему я скрываюсь, от кого и с какой целью, и ты воспользовался этим, нагло и гадко. Поступил как настоящий предатель, и ты еще будешь противиться этим словам, что-то доказывать и говорить, что никого не предавал? Ты продал мое доверие, Райто, и с этого дня для меня ты никто, так что, будь добр, подыхай с голоду и поминай меня добрым словом, – на бледном, даже все еще болезненном лице Хартфилии растянулась довольная ухмылка, обнажающая длинные, острые клыки. Глаза недобро блеснули из-за челки тем самым убийственным, устрашающим красным цветом, словно драгоценными камнями сияя среди полумрака, царящего в гильдии. Вот только Райто понял, что говорит все это не она, а ее голод, ее ненависть, боль, обида, в общем, демон, проснувшийся в ней, сущий Дьявол.

-Сбавь обороты, дура, а то скоро и на людей начнешь бросаться, – фыркнув он, отвернувшись, дав ей понять, что их бессмысленный разговор, из-за которого их же отношения могут принять и отрицательный результат, окончен и продолжать его, когда она в таком плачевном состоянии, он не намерен. Тем более, что разговаривать с ней, когда она ведет себя так, гранича со здравым смыслом и полнейшим безумием, просто глупо.

-Люси, я тебя прошу, посмотри на меня, пожалуйста, – вновь влезла в их личные, дьявольские разборки между собой МакГарден, маленьким ладошками стирая с красных, пухлых щек слезы. Хартфилия не сразу поняла и осознала, что обращались к ней, не поняла она и что требуется от нее – ее почти безумный взгляд был направлен куда-то в пол, в полнейшую пустоту, не имеющую никакого смысла. Все тело так же судорожно дрожало, когти мертвой хваткой вцепились в одну из досок разломанного на щепки стола, крепко сжимая, вонзаясь вглубь дерева, оставляя такие же темные, глубокие, рваные полосы, и выглядело все так, будто она просто успокаивала шальные нервы. – Люси, пожалуйста, подними глаза, я обещаю тебе, что не испугаюсь, и я знаю, что сейчас они красные, кроваво-красные и не боюсь, – сквозь горькие слезы бормотала девушка и Люси, дернув плечами, будто от холода, так же безудержно дрожа, подняла глаза. Леви в то же мгновение застыла, но вместо столь привычного омерзения, испуга и ужаса в ее наивных глазах Хартфилия своим затуманенным от голода взглядом видела только горькую улыбку и сожаление. Эта маленькая, хрупкая девушка, которую, казалось, так легко сломать, не боялась ее, не дрожала от страха, не билась в истерике от этого плотоядного взгляда и животного оскала, не обращала никакого внимания на когти и клыки, которые Люси пыталась то ли спрятать, то ли наоборот показать. – Люси, Господи, что они с тобой сделали? Но знай, я не боюсь тебя, запомни, не боюсь, – храбро, даже как-то смешно выкрикнула Леви, топнув ножкой, сделав несколько еще не совсем уверенных шагов вперед, приближаясь к вновь сидящей на полу Хартфилии. Та же смотрела на МакГарден более чем удивленно, чуть приоткрыв губы, замерев, будто не дыша, все ее внимание было обращено на эту хрупкую девушку, так смело идущую чуть ли ни на смерть. Ведь в любую минуту, в любую секунду, стоит только расслабиться, и демон возьмет свое, голод подчинит ее окончательно и тогда уж Леви не спасет даже ее Господь Бог.