Окутанная тьмой (СИ)

Люси стыдливо отвела взгляд в сторону, ведь за все, что произошло здесь, должна ответить она, во всем, что здесь было, только ее вина – это ведь по ее глупости демон сбежал от нее и теперь оказался в гильдии; из-за нее так обезумел Драгнил, лишившись чувств, перестав контролировать собственное пламя; это из-за ее слабости гильдия превратилась в поле боя, потеряв весь свой уют, свет, тепло, превратившись в почерневшее нечто; из-за нее маги – все до единого – узнали то, что для них должно было быть закрыто до самого конца; она была хранителем, их защитником от той стороны, она должна была поддерживать их веру в Бога, ограждать их чистые, относительно невинные мысли, их души от той гнили и черноты, но с треском провалилась. Среди всех магов, так же стоящих полукругом, Хартфилия увидела и Венди, которая стояла рядом с Адрианой, лишь легко улыбалась уголками губ, радуясь встрече, но, не подходя ближе. Она наверняка понимает, что сейчас не то время и не то место, чтобы приближаться к Люси, бросаться на нее с объятиями или же наоборот – показывать свою обиду, безразличие, которое хотя бы чуть-чуть, но зародилось в ее душе. К Хартфилии посмела приблизиться лишь Адриана, подойдя, присев напротив и заглянув прямо в глаза – все было ясно и без слов. Эта была их тонкая, но крепкая нить, связывающая их души, сердца и мысли вместе и, чтобы прочитать, найти ответы на свои вопросы, достаточно лишь взгляда. Адриана тоже чувствовала себя виноватой, глупой, бессильной, ведь ее силы, скорости, ловкости не хватило, чтобы избежать тех ударов, чтобы защитить свою хозяйку, чтобы защитить всех тех, кто дорог Люси. Вот только эти голубые глаза, вновь ожившие, вновь вернувшие свой блеск, свою наивность и свет были для Хартфилии самой главной опорой.

-Не вышло, сука, – вывел ее из раздумий о чем-то светлом, может даже радостном, счастливом, насмешливый голос с той знакомой хрипотцой, отчего Люси сначала вздрогнула, не поверив себе, а после, вовсе не желая того, обернулась. Тут же ее удивленный, озадаченный взгляд встретился с взглядом Леона, вот только глаза его были такими же пустыми, безумными и леденящими душу – глаза демона, проще говоря. Внутри Хартфилии все разом похолодело, а сердце настойчиво пропускало удары, ведь так просто не должно быть, так просто не может быть. Вот только кровожадная ухмылка не сходит с бледного лица Бастии, его глаза не становятся прежними, а пальцы слишком сильно, вовсе неконтролируемо сжимаются на шее Грея, пробуждая в душе настоящий, полноценный страх. И только этот слишком опасный, непредсказуемый огонь в черных глазах и недовольные фырканья Фуллбастера, который ничего не мог поделать, не мог противиться и сопротивляться такому напору, вывели Люси из раздумий. Ее мозг же отказываясь строить грандиозные, самые безопасные планы, где все обойдется без жертв, он выдал только одну короткую команду – нападать.

Теперь-то, когда все в который раз пошло не по плану, вновь угрожая чьей-то жизни, Люси поняла, точнее, догадалась, что перед ней, в теле Леона, крепко засел не какой-то там падший, просто проголодавшийся, захотевший веселья среди людей, а самый настоящий Дьявол, спровадить которого будет тяжело. Не Хартфилии тягаться с этим демоном, не ей бороться с ним, бросать ему вызов, в силе она ему не ровня, потому остается только надеяться на его полностью отключившийся мозг и свою смекалку, бросаясь на него, ведь выбора попросту нет. Люси ведь не может стоять и просто смотреть, как жалко трепыхается, постепенно утихает в его цепких руках Грей, закатывая глаза, она не может смотреть, как уже трясет Джувию, как на ее глаза наворачиваются слезы, ведь любая секунда может быть последней. Люси не может позволить ему убить Грея, а потом дать переключиться на кого-то другого, проделывая тоже самое, она не может смотреть на эти картины, где везде присутствует только кровь и смерть, тем более, что во всем этом только ее вина. Хартфилия не может с такими большими, удивленными глазами, с таким неподвластным страхом стоять на месте, как это делают другие – это не в ее репертуаре. Бросаться на врага, даже когда он сильнее, пытаться спасти всех, жертвовать собой, совершать безумные поступки – вот, на что она горазда.