Окутанная тьмой (СИ)

Венди отступает назад, делая несколько мелких шагов, чувствуя, как уставшие ноги тяжело утопают в сыпучем песке, это мешает, отвлекает, но небесная волшебница в ответ только стискивает зубы, вновь пытаясь наскрести сил на рёв. Их не хватает, и Марвелл опять берёт в руки меч, пальцы не гнутся, но она держит, пускай этот меч и на одну руку, но она держит двумя, просто потому, что у неё нет права выпустить его. Локи что-то тихо говорит, приказывает не высовываться, стоять за ним, мол, так безопаснее, но Венди не слушается, резко бросаясь вперед, рассекая этот тошнотворно-гадкий запах крови и кажется чью-то шею, оставив так открытую рваную рану. Марвелл не собирается слушаться до последнего, не позволяет остальным, тем, кто так же, как и она, не застыл, вступить в этот бой, всеми силами удерживая барьер. Венди знает, что Люси не простит её, если с ними что-то случится, поэтому пусть без конца барабанят кулаками по этой стене, пускай рвутся, Венди выдержит, не позволит.

Марвелл начинает концентрироваться, пытаясь собрать как можно больше сил, и ей это, наконец, удаётся, но в самый последний момент, заставляя замереть и её, и других, появляется яркий свет. Стена огня, разом вспыхнув ярко-красным, исчезает, тонкими линиями, рисунками расплываясь, исчезая в пустоте — Венди с замиранием сердца, с немой надеждой в глазах всматривается вперёд, желая увидеть знакомый силуэт. Вот только её ожидания не оправдались, с силой сжав маленькое, хрупкое сердечко в её груди — песок там был такой же красный, как и под ногами небесной волшебницы, несколько бездыханных тел лежали далеко отброшенные друг от друга, но, не смотря на это, Хартфилия стояла на коленях, склонив голову без чувств. Демон, один из девяти Дьяволов, только злорадно усмехался, продолжая вглядываться в её бледное лицо, крепче стискивая в окровавленной руке белые волосы, не давая ей упасть.

— Что? — Венди заметно пошатнулась, не веря собственным глазам, отказываясь верить увиденному, она думала, что Люси победит, она надеялась на это, она верила всем сердцем, но её вера была напрасна, пуста. Слёзы беспрепятственно наворачиваются на глаза и сдерживать их, пытаться быть храброй, такой же уверенной, нет сил, удары по барьеру так же прекращаются, похоже, что все теперь видят, каков будет их конец. Меч легко выскальзывает из расслабленных пальцев, глухо падая на песок, Венди не может больше сражаться, не может стоять, не может идти вперед, когда её главный ориентир, маяк потух. Хочется рвануть вперёд, к Люси, но руки Локи крепко хватают за плечи, поднимая вверх, прижимая к себе, отворачивая — Локи и самому страшно, его пробивает дрожь, страх, что говорить о Марвелл. Дух не хочет, чтобы она видела это, чтобы потеряла веру, надежду, но факт остаётся фактом — Хартфилия побеждена, им конец, ведь если она не смогла справиться с Дьяволами, то, что говорить о них.

Дьявол так же довольно усмехается, его радует, веселит такая реакция, такие испуганные лица, потерянные, не верящие взгляды, он крепко дёргает Хартфилию за волосы, но та не реагирует, у неё нет сил. Люси и сама не поняла, в какой момент всё пошло не так — сначала она побеждала, убивала их, по возможности, сжигала в чёрном огне, превращая их души и тела в пепел, но после что-то произошло. То ли это она расслабилась, то ли они стали серьёзней, но удары, вроде и простые, лёгкие, достигали своей цели, больно попадая по рёбрам. Они старались бить именно туда, пока чья-то грязная рука, одного из оставшихся пяти, не вонзилась когтями внутрь, ощутимо задев сердце. Хартфилия помнила, как отшатнулась назад, бессильно захрипев, глотая кровь, подступающую к горлу, а дальше почти темнота, и теперь она не может открыть глаза, но она слышит, и ей самой хочется плакать, когда среди этого различается тихий скулёж Венди. Люси хотела бы подняться и убить их всех, всех этих мразей, за её детские, невинные слезы, но сил нет, Люси не может встать, она может только слышать и медленно страдать, позволяя пожирать душу собственным страхам, бессилию и боли.

Хартфилия чувствует, как к её горлу приставляют острые когти, чуть надавливая, оставляя красные полосы, которые не могут зажить, как внутри всё буквально переворачивается, когда вдалеке слышится тихое «Люси, вставай». Венди просит её, Венди зовёт её, Венди нуждается в ней, но вот Люси ничего не может сделать, чтобы успокоить её, не может даже сказать это глупое «Прости, малышка», как раньше ей в ответ. Люси признаёт, что проиграла, она готова признаться, что недооценила противников, когда когти на мгновение исчезают, замахиваясь для удара, которого позже не последовало. Только чьё-то многозначное хмыканье, глухой треск костей и тёплые, сильные руки, быстро поднявшие её с колен.