Окутанная тьмой (СИ)

Гажил и Нацу стоят позади, почти у самых стен арены, с тем же непониманием, неподдельным удивлением глядя на происходящее — ни один из них толком и не может понять, что сейчас творится здесь, во что превратился обычный финал ВМИ. Эти демоны с леденящими взглядами, от которых бросает в дрожь, этот огонь, идущий плотной стеной и Венди с мечом в руке — это будто страшный сон, кошмар. Гажил по-настоящему не верит, просто отказывается верить, что эта маленькая, хрупкая девочка, которая совсем недавно так беззаботно улыбалась, помогая им вечером готовить ужин, может так твёрдо, уверенно держать в руке холодное оружие, так безразлично, жестоко кромсая тела врагов, проливая их кровь. Он не верил, что эта была правда Венди, он помнил и видел её совершенно другой, — но Марвелл не могла иначе, тем более, что с такими, более слабыми, противниками она может справиться, противостоять им. Венди не может упускать возможность сражаться.

— В сторону! — грозно, почти злостно проговаривает сквозь плотно стиснутые зубы явившийся из ниоткуда Локи, серьёзно, с досадой оглядывая арену, на время превратившуюся в поле битвы, кровавое поле. Нацу переводит на него взгляд — дух почти спокоен, лишь горько усмехается, поправляя рукава чёрного пиджака, делает несколько шагов вперед, направляясь к Венди. Он один из тех, кто не может позволить Марвелл утопать в этой грязи в одиночку, он один из тех, кто тоже готов замарать руки в чужой крови ради защиты близких. — А вы? Долго ещё будете стоять в стороне? Это не игрушки, это настоящие демоны и битва реальна, а Венди сражается там одна, — Локи одаривает обоих недовольным взглядом и, отвернувшись, продолжает свой путь, первым же ударом отбрасывая в сторону нескольких демонов с пути небесной волшебницы. Локи понимает, что убить их не может, у него нет сил, нет таких возможностей, но он может их потрепать, а вот добьёт их сама Венди. Девочка, которая обучена убивать демонов.

— Знаешь, Гажил, а он прав. Пошли, — тихо проговаривает себе под нос Нацу, сжимая руки в кулаки — ему нечего боятся, та, которой он безмерно дорожит, тоже сражается там. Драгнил решился, но вот Гажил нет, он задумывается, ему становится по-настоящему страшно, ужасающие мысли, приводящие в ступор, вызывающие дрожь, закрадываются в голову. А что если он погибнет, если не вернётся, если станет жертвой для одних, героем для других, — что будет с Леви, если он погибнет здесь, что будет с ребёнком? — Да не бойся ты так, Гажил. Я тебя прикрою, разомнёмся, покажем им, что люди тоже что-то могут, а потом продолжим со Стингом и Роугом, идёт? — Нацу, обернувшись, искренне улыбается, ясно и тепло, Рэдфокс только усмехается в ответ, понимая, что он тоже должен идти, а не стоять на месте, всё становится на свои места. Раз сражается Венди, эта храбрая малышка, то чего так боится он, взрослый, сильный маг?

Держать меч в руке становится всё тяжелее, пальцы, уже словно деревянные, еле сжимают рукоять, не выпуская его, Венди чувствует, что стремительно слабеет, но не только она, ряды врагов тоже редеют, и теперь это заметно. Небесная волшебница, устало прикрыв правый глаз, оглядывается по сторонам — справа появляются Нацу и Гажил, бьют одновременно по одной цели, будто специально сговорившись, прикрывая друг друга, спина к спине, Венди рада. Рада она и Локи, который не отстаёт, не отходит от неё далеко, по крайней мере, пытается, его наверняка вызвала плакса Эми. И Марвелл счастлива, тяжело вздохнув, переводит взгляд вниз — под её ногами уже почти рекой текла чужая кровь, орошая сухой песок. Но времени ужасаться собственной жестокости, безжалостности нет, впереди неё на коленях стоит один из демонов, не может встать, пошевелиться, только беспомощно хрипит. По дрожащим, искривлённым губам стекает кровь, а в груди дыра от меча, Венди вздрагивает, ведь она почти и не помнила, куда била, она просто пронзала их в танце, не обращая на это внимания. И всё бы ничего, казалось, просто добить его и всё, но вдруг в памяти Марвелл всплывает момент, когда Хартфилия говорила, что ей нужны эти души. Души этих падших монстров, и волшебница своей почти негнущейся рукой вытянула из кармана джинс полый кулон с толстой серебряной цепочкой. Венди всегда носила его с собой, на всякий случай, когда бы она смогла решиться, преодолеть себя и, видимо, этот случай пришёл — Марвелл понимает, что одна душа ничего не решит, но ничего поделать с собой не может, медленно приближаясь к девушке, которая просто умирает, хватаясь скрюченными пальцам за свою одежду.