Олдорандо (СИ)

   Перед священниками Панновала встали нелегкие задачи. Прежде всего, куда горожанам нести теперь свои приношения? Пройдет немало времени, прежде чем столь драматично увеличившийся провал будет перекрыт вновь. Во-вторых, кроме заключенных разбирать завал в главной пещере Твинка было, в сущности, некому, а рвение надзирателей вряд ли вызовет восторг у жителей, вынужденных круглосуточно наблюдать его. А завал был огромен, среди щебня в нем виднелись огромные глыбы, которые никакими силами нельзя было сдвинуть с места. Их требовалось постепенно разбивать на кучки, а такая работа потребует много лет. В-третьих, когда завал будет разобран, что делать с огромной провалиной в полу Рынка? Ведь Твинк теперь был открыт, а надзирателям не хотелось совершать свои зверства на виду у горожан. В-четвертых, русло Вакка тоже провалилось, и никто не знал, как усмирить затопившую Зону Наказания воду. Ну и так далее. Юли был рад, что это уже не его проблемы.

   Он деловито проталкивался через толпу, ведя за собою девушку. Люди по давнему обычаю уступали священнику дорогу. Трепет перед носителями черно-белых одежд был вколочен в них с детства.

   Наконец, Юли пробился к самому краю провала. На его дне суетились спасательные отряды, составленные из уцелевших узников и надзирателей Твинка, а также люди, относящиеся к гильдии врачей. Здесь Юли свернул в сторону, и, деловито раздвинув милицейских, вместе с Искадор нырнул в боковой проход, ведущий к Твинку. Никто не обратил на них внимания. Общая суматоха позволила двум беглецам пройти незамеченными. Юли даже не оглянулся и не подумал, что покидает Рынок со всеми его соблазнами навсегда. Никогда в жизни ему уже не будет суждено увидеть такое количество народа.

* * *

   К счастью, ведущая вниз лестница уцелела и сейчас никем не охранялась. Твинк было трудно узнать после катастрофы. В потолке зияла огромная дыра, сквозь которую с ревом хлестала вода. Вырвавшись из каменного русла, Вакк ещё больше усугубил масштаб катастрофы, затопив пол Твинка и фермы по выращиванию грибов. Рыбный пруд был завален обломками.

   К счастью, милиция уже успела навести порядок. Всех заключенных собрали, обратив их в спасателей. Вокруг места обвала были установлены яркие факелы, при дымном свете которых они и работали. Их суета была довольно мрачной. В то время как одни заключенные голыми руками разрывали гору обломков, другие стояли сзади, передавая камни из рук в руки. Уцелевших фагоров тоже заставили участвовать в работе. Они откатывали к пропасти тележки с породой.

   То и дело из-под груды камней раздавался крик или стон, и тогда люди начинали лихорадочно копать, не жалея себя, пока из-под земли не появлялось тело заживо погребенного, которое тут же передавали врачам или священникам. Некоторые из этих несчастных были добрыми панновальцами, которым вздумалось нести свои приношения Акха в недобрый час.

   Когда главная пещера Твинка рухнула, многие из прилегающих к ней штолен тоже обвалились от сотрясения. В результате проходы в заднюю часть Зоны были частично завалены и Юли с трудом пробирался в некогда знакомых туннелях. К его счастью, сейчас они опустели. Здесь не было любопытных обывателей, пострадавших уже удалили, а уцелевшие надзиратели и узники сейчас трудились у провала. В камерах остались лишь те заключенные, которые не могли работать. Но добраться к перекрестку, который Юли назначил для свидания, было нелегко. Обвал не только похоронил под собой пруд, но и завалил многие боковые проходы, вынуждая его идти в обход. Так как русло Вакка провалилось, вода, вырвавшись из каменного плена, ещё более усугубила трудность путешествия. Подземные галереи Твинка оказались частично затоплены. Юли и Искадор пришлось карабкаться по грудам обломков или брести по колено в ледяной воде. По счастью, именно из-за этих завалов их передвижение было незаметно для посторонних глаз. Они не останавливались ни на минуту. На условленном месте их уже ожидали Усилк и его товарищ Скара, таясь в темноте.

   -- Черно-белое вам к лицу, -- ядовито заметил Юли, увидев церковные сутаны, в которые облачилась оба заключенных. Усилк ринулся навстречу Искадор, намереваясь заключить её в свои объятия, но та вдруг отстранилась, возможно, испугавшись его разбитого лица с ужасной почерневшей и распухшей раной.

   Юли с интересом рассматривал товарища Усилка, благодаря которому они и познакомились. Высокий и тощий, Скара сильно сутулился, -- привычка, приобретенная за долгие годы, проведенные в тюремных камерах с нарочно низким потолком, не дающим распрямиться во весь рост. Даже сейчас Скара имел вид заключенного. Монашеская ряса не могла скрыть неизгладимого отпечатка, оставленного всем опытом жизни этого человека. Он сцепил перед собой большие, все в ссадинах, руки, разбитые работой.