Олдорандо (СИ)

   Скара всё время смотрел куда-то в сторону, избегая встретиться взглядом с Юли. Но стоило Юли отвести свой взор, как Скара сразу начал исподтишка рассматривать его, изучая странного священника. Под этим мрачным оценивающим взглядом Юли стало не по себе. Он знал, что Скара попал в Твинк в возрасте всего семи лет -- но к этому времени он уже был грабителем и убийцей. Как и он сам.

   -- Ты готов к трудной дороге? -- спросил Юли, просто чтобы завязать с ним хотя бы внешнее знакомство.

   Скара ответил лишь кивком головы и что-то пробормотал, а затем несколько раз дернул плечами, поправляя туго набитый мешок на спине. Похоже, они с Усилком явно не теряли даром времени, обчистив не только прачечную, но и столовую монахов.

   Состав их компании не сулил ничего хорошего. Юли уже сожалел о своём минутном порыве помочь Усилку. Он рисковал слишком многим, связав свою судьбу с такими угрюмыми типами, как Усилк и Скара, но выбора у него, к сожалению, уже не было. Юли имел уже большой опыт общения с заключенными и знал, что на карту была поставлена не только его собственная жизнь, но и свобода. Неизвестно, чего лишиться страшнее...

   Он решил, что ему следует с самого начала утвердить свою власть над этими двумя, а то ничего, кроме беды, из их затеи не выйдет. Иначе их побег провалиться и кончится мучительной смертью для всех четверых. Разумеется, Усилк думал о том же самом и явно не хотел уступать собственной власти над спутниками. Он поудобнее устроил на спине свой вещевой мешок и шагнул вперед, в сторону Юли.

   -- Ты заставил нас ждать слишком долго, монах. Мы уже решили, что ты сдрейфил, а может быть, и того хуже -- решил схитрить и заложить нас.

   Это было сказано по-тюремному грубо, но Юли решил не обращать внимания на издевку. Он счел ниже своего достоинства придавать значение выпаду Усилка.

   -- У вас больной вид, ребята, -- парировал он. -- Может быть, вы не готовы к побегу? Путь трудный.

   -- Значит, пора идти, монах? -- спросил Усилк и шагнул вперед, между Юли и Искадор. -- Не надо тратить время на пустую болтовню. Никакого побега не будет. Мы не настолько дураки, чтобы доверить наши жизни паре чокнутых священников. Сейчас в Панновале самое время для революции. Мы вырежем жрецов и милицейских и заживем на славу. Мы все будем равны. У каждого будут свои фагоры и рабы. Сейчас нам надо связаться с нашими ребятами и подготовить план восстания. Командование нашей группой я беру на себя. А вы все должны будете подчиняться моим распоряжениям. Ясно?

   -- Мне наплевать на Панновал, -- перехватил инициативу Юли. -- Я не хочу окончить свою жизнь в этой крысиной норе и мне наплевать, что вы двое думаете по этому поводу. А поскольку вывести отсюда вас могу только я, то вы должны подчиняться мне, а не наоборот. Я надеюсь, что это достаточно понятно?

   -- А с чего ты взял, что ты будешь нами командовать, монах? -- спросил Усилк, насмешливо подмигнув другу. -- Почему ты уверен, что мы, трое, будем подчиняться тебе, одному?

   Его лицо с одним прищуренным и другим заплывшим глазом казалось одновременно хитрым и угрожающим. Сейчас, когда появилась надежда на спасение, он был полон боевого задора. Парень, похоже, закусил удила и не собирался уступать. Ну что ж...

   -- А вот с чего, -- бросил Юли и коротко размахнувшись, врезал кулаком в тощий живот Усилка. Он был гораздо сильнее измученного заключенного. Усилк согнулся пополам от боли.

   -- Ах ты сволочь, -- едва смог проговорить бывший узник. Однако, оспорить подобный способ доказательств было трудно. Юли, отлично сложенный и поджарый, был сыт, силен, подвижен и гибок, чего нельзя было сказать про бывших заключенных. Да и молчаливое сочувствие вооруженной луком Искадор было явно на его стороне.

   -- А ну выпрямись, Усилк, и пошли. Хватит болтовни.

   Охота командовать у юного революционера сразу прошла. Усилк больше не спорил, а молчание Скара красноречивее любых слов говорило, что он признает право сильного. Искадор же только усмехнулась во время объяснения. В маленькой группе установилось равновесие и все покорно двинулись за Юли, который скользил рукой по стене, ведя их в безмолвие горных недр.

   Проход по заваленным и полузатопленным штольням Твинка не занял много времени, и, хотя Юли долго искал место, где обвалившиеся глыбы скрывали тяжелую бронзовую дверь, ведущую в запретные для всех подземелья Панновальских Копей, он наконец нашел её. Это был маленький проем с косяками и перемычкой из монолитного песчаника, со следами почти стершихся и неразличимых орнаментов. Его высота была где-то футов шесть, а ширина не более четырех. Выудив из кармана прихваченные в пустой конторе Дравога ключи, Юли быстро подобрал нужный и отпер эту дверь, открыв мрак узкого прохода.

   При виде этого черного провала Усилк вдруг выразил такой испуг, что даже уронил свой груз. Он был готов подарить Юли весь свой запас продуктов и смоляных факелов, но сам отказывался участвовать в предстоящей опасной затее. Но скоро он понял, что спорить с Юли бесполезно -- остальные двое и не думали поддерживать его.