Олдорандо (СИ)

   У самого Юли не было никаких дурных предчувствий, но, когда он вошел в этот мрачный проход, его с самого начала окружила странная и нездоровая атмосфера. Проход, чуть более высокий и широкий, чем дверной проем, представлял собой пробитый в песчанике туннель с сильно стертым каменным полом и неровными стенами. Резные изображения на ленте были отвратительными и ужасными. Они не были похожи ни на что, виденное прежде Юли.

   Заперев за собой дверь, он повел отряд вперед. Через несколько метров туннель начал круто уклоняться вниз, пробиваясь сквозь сплошную скалу. Крутой и скользкий коридор постоянно менял направление и очертания. Потом он начал ветвиться.

   Все коридоры здесь казались одинаковыми, они пересекались, сливались, расходились в разные стороны. Юли старательно считывал узор стен, сопоставляя его с тем, что рассказал ему отец Сифанс. Его наставления он помнил великолепно.

   Другие не обладали его умением читать стены и ориентировались только при свете. Во мраке они чувствовали себя неуверенно. Слабые отсветы факелов Твинка уже давно скрылись за дверью.

   -- Может быть, ты пойдешь помедленнее? -- наконец попросил Усилк. -- От нас и так остались только кожа да кости.

   -- Нам надо уйти отсюда как можно быстрее, -- возразил Юли, -- чтобы никто не заметил нашего бегства и не догнал нас.

   -- Нам надо зажечь лампу, -- предложил Скара. -- В темноте мы обязательно заблудимся.

   Юли не желал делать ни того, ни другого, но пол здесь был неровный и Искадор неожиданно поддержала бывшего узника. Юли пришлось подчиниться. Увы, свет не принес облегчения. Их, стоявших в его крошечном кружке, со всех сторон окружал грубый камень стен и сводов. Воздух был мертвым. Впереди и позади -- чернота бесконечного туннеля. Они вновь тронулись в путь.

   Коридоры везде выглядели совершенно одинаково: серовато-желтый, неровно и грубо вырубленный камень, сводчатые стены, неровный каменный пол, застойный, мертвый воздух. Вскоре масло в украденной лампе закончилось и они вновь оказались во мраке, который уже нечем было рассеять.

   Улучив момент, Юли протянул руку Искадор и девушка с радостью ухватилась за неё. Ему было приятно прикосновение её пальцев и он зашагал, испытывая странное наслаждение от тепла её тела. Усилку и Скаре ничего не оставалось, как тащиться сзади, ухватившись за одежду девушки или товарища, чтобы не отстать в темноте.

   Вскоре рисунки на стене исчезли -- лента оборвалась без малейшего предупреждения. Это значило, что они достигли границ Панновала. Дальше начинались зловещие и бесконечные Панновальские Копи. Милиция не смела заходить в них и Юли, подумав, объявил небольшой привал. Его спутники моментально расслабились и пустились в разговоры настолько беззаботные, словно они сидели в уютной гостиной Искадор. Они тоже знали, что милицейские никогда не выходили из города и значит, погоня им больше не грозила. Они вырвались из жестокой хватки Панновала.

   Но, пока другие разговаривали, обмениваясь новостями, Юли мысленно прокручивал в голове подробности плана, который начертил ему отец Сифанс -- теперь их жизни зависели только от него. Теперь он вспомнил, что не обнял старика на прощание, даже не попрощался со старым отцом-наставником. Это больно задело его. Но сожаление сожалением, а впереди беглецов ждала ещё долгая дорога.

   -- Подъем, -- проворчал он, поднимаясь на ноги. Искадор он молча протянул руку, помогая подняться с каменного уступа, но ощущение теплой руки девушки уже не улучшило его настроения. Усилк и Скара тоже казались подавленными. -- Надеюсь, вы успели достаточно отдохнуть за это время? -- Нестройное "да" послужило ему ответом. -- Тогда в путь.

   Юли, как и прежде, шел впереди слегка замедленной походкой, которой привык ходить в темноте, легко и также лишь по привычке касаясь стены кончиками пальцев. Усилк и Скара тащились позади, постоянно натыкаясь друг на друга, но Юли было не до них -- он держал в памяти и перед глазами спасительный путь.

   "Повернуть налево, пропустить развилку, повернуть направо, пропустить ответвление вправо", -- всё время думал он. К счастью, он не ошибся -- вот он, длинный извилистый коридор и череда ступеней, ведущих вниз -- узких и чересчур скользких для обутой человеческой ступни. Дальше этой лестницы даже горняки Панновала не заходили уже века.

   Здесь отвратительно пахло могилой -- множество рабов Панновала нашло здесь свой конец. Воздух был совершенно неподвижен. Юли ясно помнил всю схему пути, даже слышал интонации отца Сифанса, с которыми тот перечислял ему повороты и пропуски. Вниз по ступеням (у Юли за спиной Усилк споткнулся в непроницаемой тьме, и он услышал, как тот охнул, когда Скара резким рывком поставил его на ноги) и в конце лестницы свернуть налево...