Оле Бинкоп

Оле, сеятель будущего, чувствует себя уличенным. Он освобождает дом для Тео Тимпе и перебирается к Эмме Дюрр, в лесную лачугу.

У Тео Тимпе славная жена. Эдакая белочка! Она выросла в городе, она обходительная, мягкосердечная и умеет себя вести. Ей захотелось немножко утешить председателя. Пусть не думает, что его выжили из дома какие-то изверги. Как-то в воскресенье она приглашает его на чашку кофе.

— Тебе что, приглянулся этот донжуан? — спрашивает Тимпе.

Эрна Тимпе знала, какой у нее ревнивый муж. Она не стала спорить. Оле пришел.

Разговор за столом вертелся все больше вокруг коров, мытья подойников и покупки сепаратора для кооператива. Тимпе человек энергичный, знает себе цену и рассматривает свое пребывание в «Цветущем поле» как великую милость, которую он, Тимпе, оказывает председателю. Молоко делает погоду.

Оле не против энергичных работников, но Тимпе, на его взгляд, чересчур уж энергичен. Он намерен увеличивать поголовье, так сказать, скоростным методом. Больше скота — больше ассигнований, больше молока — больше премий!

А Оле стоит за постепенное расширение поголовья и кормовой базы. Что представляет собой корова, когда ее нечем кормить? Энное количество обтянутых шкурой костей плюс вымя в виде бесплатного приложения.

Тимпе бьет кулаком по столу. Чашки подпрыгивают.

— Тогда покупай корма! Люди-то покупают!

С кормами всюду туго. Что ж, добиваться кредита и платить за корма, сколько запросят? Это не дело. Через два-три года «Цветущее поле» будет производить достаточно кормов. И в долги не залезет.

У Тимпе нос крючком. Во время дойки нос служит ему ту же службу, что шпора рыцарю. Коровы дают молоко галопом, как утверждает Мампе Горемыка. И для других целей пользуется Тимпе своим носом. Например, для споров. Тимпе иронически морщит его и тем подстрекает своих противников к необдуманным выпадам.

Какое дело Тимпе до кормов? С него требуют, чтоб были коровы. Чтоб было молоко. А у Оле реакционные взгляды.

Мужчины спорят. Мягкосердечная Эрна Тимпе с перепугу прихлебывает кофе из чашки Оле. Тимпе дико поводит глазами. — Ах, ты уже вылизываешь его чашки?

Эрна, мать троих детей, краснеет как школьница. Ее объяснения не имеют успеха. Тео Тимпе как с цепи сорвался, в его ревнивой голове мелькают подозрения одно другого страшней. Отныне и впредь председатель будет для него призовым племенным быком, которого время от времени не мешает оглоушить дубинкой промеж рогов.

4

Тимпе нацелил свой нос на Фриду Симсон — бургомистра.

— Неужто вы допустите, чтобы скотник, приехавший к вам издалека, подох с голоду?

Но с Фридой лучше даже не заговаривать про Оле. С чего бы это? Разве она не признала свои ошибки, разве не подвергла свои поступки здоровой самокритике?

Так-то так, но жизнь движется неисповедимыми путями, и Фрида Симсон не возлагает больше никаких надежд на Вильма Хольтена. На ее взгляд, он недостаточно повышает квалефекацию. Правда, Хольтен — добрый дух «Цветущего поля», не хуже Бинкопа или Крюгера, он великий работяга, тракторист, передовик, но скажите на милость, много ли это значит для Фриды Симсон? Кто, как не Хольтен, позорно плелся в хвосте, когда они под руководством все той же Фриды изучали десятую главу «Истории ВКП(б)»?

Зато Оле вдруг стал в глазах Фриды перспективным кадром. Ему вернули партбилет. Он заделался актевистом, повысил свою квалефекацию. Можно не сомневаться, что в свои одинокие ночи он проглотил бездну литературы, чтобы соответствовать занимаемой должности. Вот о таком мужчине всегда мечтала Фрида. А как он умеет всех увлекать за собой!

На собраниях она садилась теперь рядом с Оле, подливала ему сельтерской в стакан и держала про запас коробок спичек — вдруг у него погаснет трубка! Всеми правдами и неправдами она старалась быть полезной и ласковой, как майское, чуть туманное утро. Она даже о его здоровье заботилась.

— Не надрывайся! Не горячись, а то кондрашка хватит. Сказано ведь: «В центре внимания стоит человек!» А кто тебе штопает драные носки?

Оле не знал, куда деваться от этой рассудочной заботы, но Фрида не отступала.

— Приноси-ка мне свои носки. Как-никак мы товарищи по партии.

В деревне от людей ничего не скроешь. Оле прекрасно знал, что Фрида и свои-то чулки не штопает.

— Скажешь, у твоей матери без моих носков работы не хватает?

Тогда Фрида решает опустить забрало. Что может быть слаще мести? При удобном случае, разумеется! Удобный случай не заставил себя ждать. Оле Бинкоп оказался не на высоте в вопросе беспривязного содержания скота. Из-за него и Фрида оказалась не на высоте. Неужто Блюменау останется единственной деревней, где нет открытого коровника? Оле стоял за капитальное строительство и увеличивал поголовье скота, руководствуясь принципом: поспешишь — людей насмешишь. Беда, да и только. Беспартийный Тимпе проявлял стопроцентную инициативу, а партийный консерватор подавлял таковую.

Фрида сочла своим долгом перейти на официальный тон. За подавление инициативы надо отвечать. Тем лучше!