Олег Янковский

И вот они снимали сложнейшую сцену. Это был один из самых знаменитых рассказов Олега, когда, он нес свечу на дне какого-то высохшего водоема и должен был донести ее от одного конца этого водоема до второго и поставить эту свечу там. Десять минут было, по-моему, полезного времени. Заряжали битком кассету, стояли рельсы. И мне рассказывал Олег, что он несет свечу уже на съемке, рядом едет тележка, а рядом с тележкой не идет, а на четвереньках ползет Андрей и говорит: «Так… Держи, держи огонек… Держи, держи пламечко…» Олег уже большую часть прошел, и уже вот близка эта самая там цель, финал. И вдруг Андрей говорит: «Теперь наливайся, лицом наливайся!» А Олег думает — как же ему налиться лицом-то? Он говорит: «Я вроде как уже налитой — налитее не бывает». А когда смотришь картину — этот кусок в фильме, — ничего подобного в голову не приходит. Почему? Потому что вот это все — «наливайся», «разливайся», «отливайся» — можно делать только с людьми, которым ничего не нужно объяснять по существу.

* * *

Артистическое величие Олега заключалось в том, что ему ничего не нужно было объяснять.

С любимой женщиной то же самое бывает. По-настоящему близкому и любимому человеку не нужно ничего объяснять. Не нужно… Не нужно, потому что он сам все от природы знает. Олег сам все от природы знал.

Когда закончилась картина, он нормально себя чувствовал. Всю картину, когда мы снимали, не было никаких даже всполохов на дальнем горизонте. Он все время меня учил, как надо жить. Были у нас такие разговоры:

— Ты неправильно живешь. Ты вот так просто грюкнешься… посредине бега на короткую дистанцию. Во-первых, обязательно надо скинуть вес. Ну, скинь. Ну нельзя так. Вот видишь, я худой. А ты ходишь и носишь с собой сто кг весу в чемодане. Ну какое тут сердце выдержит? Ты что, не понимаешь? Нужно скидывать вес…

— А как скидывать?

— Ну как? Не жри после шести… Не жри…

— Ну, скучно! Ты что? Я целый день дома. Вот сейчас закончится все — пойду пожру… И рюмку выпью…

— Да? Рюмку?

— Да… Это надо. Обязательно — после шести. На ночь.

— Вот я тебе советую. Знаешь, как я делаю? Прихожу домой — сто пятьдесят хорошего виски. Хорошего виски! Только не надо никаких глупостей — ничего не суй в него, лед туда не суй. Сто пятьдесят превосходного виски выпил — и душевно просветлел. И сосуды у тебя расширились.

Все время мне повторял: «Ты крадешь у себя здоровье. Ты же бутылку с пивом выпьешь — у тебя же вот такая рожа на утро, понимаешь? И еще у тебя близко сосуды расположены. Вот видишь? Посмотри на меня…»

И действительно, мы все были убеждены, что Олег проживет сто лет. Просто сто лет. Потому, что он был абсолютно нормальный. Я ездил с Олегом на его машине и к нему в домик, и мы там вели нездоровый образ жизни. Пили эти самые височки… И вдруг!

Он все время звонил:

— Как дела? Как дела с картиной?

— Ну, там… напечатали копию, цветоустановка сейчас…

— Да? А о премьере думаешь?

— Ты не говори о премьере, вот копия есть. Ты приходи на «Мосфильм». Хочешь Люду, Филиппа возьми. На «Мосфильме» сядем, спокойно посмотрим.

— Нет. Не хочу. Я «Анну Каренину» хочу смотреть вместе со зрителем. Ты знаешь, это условие является эстетически необходимым — смотреть ее вместе со зрителем.

— Да ты посмотри ее сам… Мы сколько вбухали!.. Сколько труда!.. Сам-то посмотри…

— Нет. Только со зрителем. Только со зрителем.

* * *

И накануне Нового года Таня мне звонит: «Сережа! Я что-то в Интернете какую-то чушь прочла. Что у Олега какие-то неприятности со здоровьем… Очень серьезные…» Я говорю: «Тань, ты тоже, нашла, где читать, прямо само знание и мудрость… Ты мою страницу открой… Там прочитаешь, что я умер четыре года тому назад! И уже была большая компания по моему захоронению в Санкт-Петербурге. Что, не веришь?» Я не могу Олегу набрать и так глупо спросить? «Знаешь, мол, Олег, я тут в Интернете прочитал, что ты умираешь!» Что за чушь такая? Не буду звонить!

И тут меня насторожило… Уже неделю нет звонков. Вторую — нет звонков. Третью — нет звонков от Олега! Такого раньше не бывало. Он названивал всегда с дикой нудностью — когда копия? Когда? Где? И тут у меня что-то насторожилось… Я позвонил, говорю:

— Олег! Куда ты провалился? Здесь какая-то хреновина происходит… Какие-то сказки рассказывают, что ты в какой-то клинике лежал… чего-то они тебе ковыряли?

— Да. Я лежал на профилактической. Я иногда время от времени ложился. И тебе советовал — обязательно ложиться… И я вот лег к этим уродам…

— А при чем тут?..

— Они все анализы сделали…

— Ты где?

— В Кремлевке… в больнице. Я им сказал, что я худею! Они сказали, что худеть — действительно хорошо, но с поджелудочной у меня фигня.

— Какая фигня?

— Нехорошая фигня. Совсем нехорошая…

— Вот тебе раз…

— Ну да…

— Олег, что делать будешь?

— Как что делать? Бороться буду! Буду бороться…

И не было в его словах никаких пауз трагических.