Олег Вещий. Великий викинг Руси

Как видно, славянские купцы торговали воском, рабами и лошадьми, что в целом соответствует тому, что известно о торговле Руси в ту эпоху (лошадей покупали у степняков-печенегов). Можно проследить путь, которым приходили русские купцы на Дунай — он шёл, по-видимому, через Польшу и Прагу, в то время как в более ранние времена — непосредственно по Дунаю с востока. Перемена маршрута была вызвана, скорее всего, появлением в Подунавье воинственных венгров, в результате чего на рубеже IX–X веков русским купцам пришлось двигаться севернее — через червенское пограничье с польскими землями и далее через Прагу, откуда приходили и чешские торговцы[168]. В целом сухопутный торговый путь в Западную Европу исследовавший его историк А. В. Назаренко справедливо называет путём «из немец в хазары». Этот факт показывает, насколько широкими и разнообразными были торговые связи зарождавшегося Древнерусского государства. Киев в этом отношении являлся центром этих путей, и неудивительно, что Олег именно его сделал своей столицей (как много позже, но менее удачно киевский князь Святослав пытался сделать центром своих владений город Переяславец на Дунае).

Глава третья Константинополь

А. П. Бородин. Симфония № 2

«Богатырская». Первая часть

Следующий этап деяний Олега был связан с Византийской империей и Константинополем. Подчинив себе важнейшие пути Восточной Европы, он не мог не обратиться к главному городу тогдашнего мира, чьи богатства притягивали внимание викингов, называвших Константинополь Миклагардом, буквально «Великим городом». Грандиозный, судя по летописному описанию, поход Олега на Константинополь, датированный в Повести временных лет 907 годом и завершившийся заключением первого мирного договора Руси с Византией — бесспорно, самое яркое и масштабное из его деяний. Тем удивительнее, что об этом событии молчат византийские источники, в том числе и хроникального типа. Такая ситуация заставляет даже некоторых авторов вовсе отрицать достоверность похода, приписывая его исключительно искусственной реконструкции летописцев[169]. Однако с этим мнением невозможно согласиться — само по себе умолчание не может быть решающим аргументом (тем более что для византийцев этот поход мог не казаться столь уж существенным событием, как для руси). Заключённый в 911 году договор как раз, напротив, может свидетельствовать в пользу реальности похода, а рассказ об этом событии, помещённый в летопись, явно относится к тому же кругу устной традиции, что и другие предания об Олеге. Детали описания похода выглядят вполне реалистичными, а умолчание византийских источников не столь тотально, как кажется на первый взгляд. Но обо всём по порядку.

В Новгородской первой летописи, в которой гипотетически отразился так называемый Начальный свод, информация о походе датирована 922 годом, и это описание следует после рассказа о неудачном походе Игоря на греков, датированном двумя годами ранее, то есть 920 годом. Однако эта последовательность событий (как и их хронология) заведомо неверна. Составитель Повести временных лет при реконструкции событий воспользовался как византийскими источниками о походе Игоря в 941 году, так и подлинными текстами русско-византийских договоров 911 и 944 годов. Это позволило ему выстроить более достоверную картину произошедшего, хотя определённая перекличка в известиях о двух походах — 907 и 941 годов — сохранилась.

Предшествовавший походу Олега набег руси на Константинополь произошёл, как уже говорилось, в 860 году. Почти полвека Византия не подвергалась русским нападениям и поддерживала с русами торговые и дипломатические контакты лишь в весьма ограниченном объёме. Поход Олега, безусловно, был прорывным моментом в этом отношении. Он, по сути, закрепил функционирование Пути из варяг в греки как одной из основных торговых магистралей Восточной Европы.