Оленья кавалерия или смерть от кота своего…

«Русский князь Ярослав из Суздаля» хорошо известен в нашей истории – это отец знаменитого Александра Невского. Но из хроник средневековой Кореи нам известны и имена «вождей солангов», стоявших рядом с Ярославом на коронации монгольского хана – братья Ван Сун и Ван Чон, родственники корейского короля.

Позднее, в XIV веке предки корейцев и русских могли встречаться в Ханбалыке, как тогда именовался Пекин, ставший новой столицей огромной монгольской империи, формально включавшей все земли «от Кореи до Карелии». В Пекине монгольских императоров тогда охраняла «цветноглазая гвардия», сформированная в том числе из русских пленников, и там же постоянно жили послы и заложники из «Страны утренней свежести».

Однако, спустя три-четыре столетия, и на Руси, и в Корее напрочь забыли о былых встречах. Пробившиеся сквозь глухую тайгу на Амур первопроходцы Ерофея Хабарова ничего не знали даже о китайцах и, тем более, не подозревали о существовании Кореи. Корейцы же, в свою очередь, не ведали о существовании русских. И тем более не догадывались о смене эпох – если во времена монгольских завоеваний Русь и Корея располагались почти на противоположных краях Евразийского континента, то за первую половину XVII века наши первопроходцы подвинули русские границы далеко на Восток, совсем близко к рубежам Кореи. Близко, конечно, по меркам огромных дальневосточных пространств…

И вот в 1654 году мушкетёрам корейского короля предстояло сыграть невольную, но ключевую роль в определении будущих границ на Дальнем Востоке.

«Потому что по великой реке Амуру хлеба мало…»

152 корейца присоединились к маньчжурскому отряду у одного из притоков реки Сунгари, всего в 130 км от современной границы российского Приморья. Отрядом маньчжур командовал «нань» Шархуда. Звание «нань» – дальневосточный аналог баронского титула в Европе. Барон Шархуда был одним из лучших маньчжурских полководцев. Именно он десятью годами ранее, на войне с китайцами, первым ворвался в Пекин – на четверть тысячелетия положив начало маньчжурскому господству в этой столице.

В 1653 году именно Шархуда поручил приказ императора остановить русских первопроходцев в Приамурье, до того разгромивших крупное маньчжурское войско. Дальневосточный барон-«нань» оказался хорошим стратегом, он нашел уязвимое место у прежде непобедимого противника.

Из документов первопроходцев известно, что на берегах Амура тогда находилось чуть более 300 русских. Но даже такой небольшой отряд не мог прокормиться только охотой и рыбалкой, тем более в условиях боевых действий. Чтобы наловить дичь или рыбу первопроходцам пришлось бы разделиться на небольшие группы, рискуя, что противник сможет громить их по частям. К тому же охота и рыбалка не позволяла сделать больших запасов долгого хранения, удобных в походе и при зимовке. Первопроходцам неизбежно требовался «хлеб», в ту эпоху этим словом они именовали любые возделываемые злаки и растения, вплоть до проса и гороха. «Хлеб» можно было выменять или отнять у немногочисленных аборигенов Приамурья, «дауров» и «дючеров», как называли первопроходцы предков эвенков и нанайцев.

Вот в эту болевую точку и ударил хитрый «нань» Шархуда – маньчжурские отряды, не вступая в бои с хорошо вооружёнными русскими, сгоняли с Амура местные земледельческие племена, заставляя их переселяться южнее. Это сразу сказалось на положении первопроходцев.

«Дючерских людей богдойской царь велел свести с великия реки Амура в свою Богдойскую землю… И где были пашни, те все улусы пусты и выжжены, и севов нет, хлеба не сеяно нигде нисколько. И хлебных запасов ныне в войске не стало, служилые люди и охочие казаки стали все голодны и холодны и всем оскудали…» – писал с амурских берегов в Якутск «приказной человек» Онуфрий Степанов. Именно он в 1653 году сменил Ерофея Хабарова в качестве атамана первопроходцев на Амуре.

«Богдойским царём» казаки именовали маньчжурского императора, а его солдат и подданных называли «богдойскими людьми» или просто «богдойцами». Русскому отряду из-за действий «богдойцев» пришлось заняться поиском пропитания. Как писал сам Онуфрий Степанов: «И поплыл я по совету со всем войском для хлебной нужи на низ по великой реке Амуру, потому что по великой реке Амуру хлеба мало…»

«И вся у них драка учёная…»

Зиму с 1653 на 1654 год русские первопроходцы провели где-то между современными Хабаровском и Комсомольском-на-Амуре. «И зимовали мы на великой реке Амуре в Дючерской земле, не доплыв Гиляцкие земли… И весною, поделав суды большие и струги, пошли вверх судами по великой реке Амуру в великую реку Шингал для ради хлеба…» – писал позднее в Якутск казачий атаман Онуфрий Степанов.

«Рекой Шингал» русские первопроходцы именовали Сунгари, самый крупный приток Амура, текущий с юга. Только по Сунгари казачьи корабли могли пройти вглубь Маньчжурии к нетронутым войной поселениям с запасами «хлеба». Но именно здесь своего противника и поджидал хитрый «нань» Шархуда со своим войском, усиленным стрелками из Кореи.