Оленья кавалерия или смерть от кота своего…

Три с половиной века назад корейские мушкетёры, лучшие стрелки Дальнего Востока той эпохи, стали невольными противниками русских первопроходцев. Битва на Амуре, начавшаяся 30 июня 1658 года, не только предопределила будущую границу России и Китая, но и стала поводом для первого, доподлинно известного в нашей истории разговора русского и корейца. Обоим народам ещё предстояла долгая и непростая история знакомства и познания столь непохожих друг на друга цивилизаций…

«Пули и стрелы падали, как струи дождя…»

30 июня 1658 года генерал Син Ню, командир корейского отряда в маньчжурском войске, записал в дневнике: «Наши корабли один за другим, маневрируя, приблизились к вражеским на расстояние около одного ли (примерно 500 метров – прим. А.В.) и все разом выстрелили из пушек, начав атаку. Враги ответили тем же, выстрелив из пушек. В этот момент все наши корабли одновременно устремились вперед, беспрерывно стреляя из луков и ружей. Пули и стрелы падали, как струи дождя, так что солдаты противника не могли перевести дух. Те из них, что стреляли сверху, наконец, не выдержали и спрятались внутри кораблей…»

На каждом маньчжурском судне находилось по 5 корейских мушкетёров. Именно они и многочисленные пушки составили главную силу огня, обрушившегося на казаков. Под прикрытием стрельбы, войско Шархуды попыталось взять казачьи суда на абордаж – маньчжурского барона манили драгоценные собольи шкуры, собранные первопроходцами за несколько лет по всему Амуру.

«Наши корабли окружили вражеские корабли и, забросив металлические крюки, подтянули их к себе…» – так описывает те минуты Син Ню в дневнике. Казалось, русские сейчас будут окончательно смяты превосходящими силами противника. Но тут первопроходцы продемонстрировали свою боеспособность – подпустив врага поближе, они неожиданно выскочили на палубы и разом дали залп из ружей почти в упор. Казачьи кремневые ружья были совершеннее и смертоноснее корейских фитильных мушкетов. За секунду маньчжуры потеряли почти сотню убитыми и еще больше ранеными.

Потери корейских стрелков так же были велики – 7 убитых и 24 раненых, в том числе десяток тяжело. Благодаря дневнику генерала Син Ню мы сегодня поимённо знаем корейцев, погибших в тот день от русских пуль посреди Амура: Юн Геин, Ким Дэчхун, Ким Сарим, Чон Герён, Пэ Мёнджан, Лю Бок и Ли Ынсен.

Русский залп заставил флотилию Шархуды отступить и начать забрасывать казаков ядрами и горящими стрелами издалека, уже не думая о захвате трофеев. «Срочно стали стрелять огненными стрелами, в результате чего по очереди загорелись семь вражеских кораблей…» – записал Син Ню в дневнике.

Русские сопротивлялись отчаянно, даже сумели перейти в контратаку и захватить один из маньчжурских кораблей. Но сказалось численное превосходство противника, в рукопашной схватке контратаковавших казаков задавили массой маньчжурских латников. В той резне пал и командующий первопроходцами – атаман или, как тогда говорили наши предки, «приказной человек великой реки Амура новой Даурской земли» Онуфрий Степанов, семь лет назад простым кузнецом пришедший в Приамурье с отрядом Ерофея Хабарова.

История не любит проигравших – сегодня Хабарова знают все, хотя бы по одноимённому городу и краю, а вот Онуфрию Степанову, сделавшему для присоединения берегов Амура к России ничуть не меньше, исторической памяти не досталось. Хотя в том нет его вины – атаман по прозвищу Кузнец, «приказной человек великой реки», сражался умело и храбро – но свой главный бой он проиграл.

«Оружие со сверхъестественной системой воспламенения пороха…»

К вечеру 30 июня 1658 года главные силы русских на Амуре были разгромлены. Из 11 наших кораблей семь были сожжены, три захвачены маньчжурами и только одному удалось вырваться из окружения и уйти от погони. Из трёх сотен казаков выжило менее трети – 45 во главе с раненым племянником Хабарова, Артёмом Петриловским, прорвались на спасшемся корабле и еще четыре десятка тех, кто, выпрыгнув с горящих судов, сумел в последующие дни и недели выжить во враждебной тайге.

В дневнике корейский генерал отметил, что многие русские предпочли смерть плену: «Пятеро солдат из разгромленного вражеского отряда сделали из камыша и веток плот и поплыли на нем… Стали их преследовать, и они не могли убежать. Тогда они решили: “Чем умирать от ваших рук, лучше убьём себя сами”. Бросились в воду и умерли. Еще три человека, которые не смогли сесть в одновесельную лодку и которым было некуда идти, бросились в воду и умерли…»

Более 200 казаков, включая атамана Онуфрия Степанова, погибли. Согласно дневнику Син Ню, подчинённые маньчжурам «жители собачьих посёлков» – так кореец обозвал людей, ездивших на собачьих упряжках – резали и поедали трупы русских. Видимо, Син Ню стал свидетелем первобытной традиции некоторых плёмен Приамурья, практиковавших ритуальное поедание кусочка печени убитого врага.