Оленья кавалерия или смерть от кота своего…

В свою очередь первопроходцы, уже научившиеся отличать маньчжур от китайцев, так ничего и не узнали о Корее и корейцах. Хотя, как вскоре выяснили пекинские власти, казаки Онуфрия Степанова пытались расспрашивать пленных и амурских аборигенов о «большеголовых», быстро стреляющих из ружей. Вероятно казаки так прозвали стрелков Пён Гыпа за характерные большие шляпы, плетёные из ивовых прутьев – непременную часть униформы мушкетёров корейского короля. Увы, приамурские «дючеры», «дауры» и «тунгусы», фактически первобытные люди, ничего не могли рассказать о Корее.

«Пришли богдойские люди с большим огненным нарядом…»

Не прошло и пяти лет, как корейские солдаты по требованию маньчжурского императора вновь направились на север, к берегам Амура. На этот раз, в 1658 году 265 бойцов, в том числе 198 стрелков-мушкетёров, вёл новый «пёнма уху» провинции Хамгён по имени Син Ню. Потомок знатного рода в генеральском чине, всё время похода на север он вёл личный дневник, сохранившийся до наших дней и ставший уникально подробным источником о первых встречах русских и корейцев.

«Вонджонгун» – войско дальнего назначения, в переводе с корейского – соединилось с силами маньчжур всё на той же реке Сунгари. Генерал Син Ню почти ничего не знал о своём будущем противнике. «Неведомо откуда они родом, но живут в лодках, плавают по течению Амура и грабят местность…» – записал кореец в дневнике.

К тому времени в Приамурье произошло немало новых столкновений русских казаков и «богдойских людей». В 1655 году, ободрённые первым частичным успехом на Сунгари, маньчжуры попытались осадить отряд Онуфрия Степанова в небольшом остроге, возведённом казаками на южном берегу Амура в устье реку Кумары(ныне это территория КНР напротив Шимановского района Амурской области). Но осада провалилась, маньчжуры отступили с большими потерями. Следующие два года отряд первопроходцев Степанова, получив небольшие подкрепления из Якутска, провёл в плаваниях по всему Амуру от Шилки до Уссури – летом казаки перемещались на лодках-«стругах» по Приамурью, в поисках пропитания и меховой дани, а зимы пережидали в тут же возводимых острогах. Онуфрий Степанов сумел даже отправить в Якутск и далее в Москву почти пять тысяч соболиных шкурок – огромную ценность для той эпохи!

Не теряли время и маньчжуры, строившие на реке Сунгари сильный военный флот. К лету 1658 году барон-«нань» Шархуда имел под своим началом 47 крупных кораблей, на которых разместилось большое войско – 2450 человек. Всех русских на тот момент в Приамурье насчитывалось не более пяти сотен.

Решающее столкновение произошло 30 июня 1658 года примерно в 10 км от устья Сунгари ниже по течению Амура. В позапрошлом XIX веке русские переселенцы назвали ту местность Корчеевская лука или Корчеевский плёс, сегодня это амурский берег Ленинского района Еврейской автономной области.

Вечером накануне сражения, 361 год назад, большая часть отряда Онуфрия Степанова – около 300 человек на 11 судах – располажилась на отдых посреди Амура. Ещё две сотни первопроходцев на семи судах ранее отправились в разведку, искать флот противника. Мы уже никогда не узнаем, сумел ли «нань» Шархуда обмануть казачьих дозорных или ему просто повезло разминуться с ними среди многочисленных островков и проток возле устья Сунгари – так или иначе, но 47 маньчжурских кораблей, или «бусов» на языке первопроходцев, с рассветом неожиданно атаковали русских.

Как записал в дневнике кореец Син Ню: «При виде одиннадцати кораблей противника, которые стояли со спущенными парусами в самом центре Амура, наша флотилия сразу устремилась к ним…» То же событие описал и Артём Петриловский, племянник Ерофея Хабарова, один из немногих выживших после той схватки: «Июня в 30 день на великой реке Амуре ниже Шингалу-реки пришли богдойские люди с великим войском на сороке семи бусах с большим огненным нарядом, с пушками и с мелким оружьем, и на нас напустились и ис пушек с судов нас збили…»

На палубах маньчжурских кораблей находилось шесть сотен отборных латников, четыре сотни лучников и 307 стрелков из ружей (в том числе 198 корейских мушкетёров). Почти все три сотни русских тоже имели ружья, но помимо многократного преобладания в людях, у маньчжуров было подавляющее превосходство в артиллерии – на кораблях казаков имелось всего 6 пушек, а у маньчжуров в семь раз больше. Неожиданность атаки и огонь вражеской артиллерии заставили первопроходцев покинуть палубы кораблей, укрывшись в трюмах.

Обрадованные маньчжуры и корейцы ещё не знали, что их ждут тяжкие потери и долгий кровавый бой. Тем более никто из них в ту секунду не подозревал, что ближайшие часы на два грядущих столетия предопределят судьбу будущих границ России и Китая на Дальнем Востоке.

Глава 13. «Корейский нос» и «сверхъестественные ружья». Часть II