Олений заповедник

В комнату вместе с Доротеей вошел человек, которого Айтел сразу узнал, и поздоровался. Как только Айтел услышал этот голос, его обуял страх. Это был конгрессмен Ричард Сел-вин Крейн из Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, и он снился ему. Айтел часто видел в кошмаре моложавое краснощекое лицо Крейна под седой шевелюрой, слышал мягкий голос конгрессмена.

– Так и быть: дам вам двоим познакомиться, – сказала Доротея и оставила их наедине.

– Какой сегодня прием, – заметил Крейн, – правда, Доротея всегда устраивает хорошие приемы.

В те дни, когда Доротея имела свою колонку в прессе, там раз в неделю непременно упоминался Крейн: это замечательный конгрессмен, сообщала Доротея читателям и добавляла, что из всех своих друзей больше всего ценит его.

– Я не знаком с приемами Доротеи, – сказал Айтел. Он тщательно подбирал слова, заботясь о том, чтобы не выдать своих чувств.

– Вы полюбили бы ее, если бы лучше ее знали, – сказал Крейн тоном, каким говорят о близкой приятельнице. – Дотти… в общем, Дотти – это старая гвардия. Театральных людей, вроде вас, всегда тянет к таким девицам. – Хохот, раздавшийся среди игроков в шараду, заставил Крейна забавно сморщиться. – Мистер Айтел, – сказал он, – я хотел бы поговорить с вами. Мы не могли бы пройти наверх?

Айтел тупо смотрел на него. Не зная, что ответить – а столько было противоположных возможностей для ответа, – он лишь кивнул и с сильно бьющимся сердцем пошел за Крейном по коридору. Они зашли в комнату горничной. На столике стояла бутылка виски и рядом с пепельницей лежала нераспечатанная пачка сигарет.

Конгрессмен сел на кровать и жестом указал Айтелу на единственное в комнате кресло. Снизу до них доносился частично приглушенный, горячечный и всепоглощающий шум приема.

– Я давно хотел поговорить с вами, – сказал Крейн.

– Это я вижу, – откликнулся Айтел, бросив взгляд на стоявшее на столике виски.

Крейн сидел очень прямо и задумчиво смотрел на него.

– Мистер Айтел, – сказал он, – я знаю, что не нравлюсь вам но самое любопытное, что в тот день, когда я вас допрашивал, у меня возникло чувство, что при других обстоятельствах мы могли бы быть друзьями.

– Разумно ли с вашей стороны быть замеченным рядом со мной? – прервал Крейна Айтел. Сердце у него перестало колотиться, но он считал, что честь требует не выдавать своих чувств выражением лица.

– Политика всегда чревата опасностью, – сказал Крейн, – но я не думаю, чтобы это было неправильно понято.

– Иными словами, комиссии известно, что мы с вами встречаемся.

– Они знают, что я интересуюсь вашим делом.

– Почему?

– Мы все считаем, что это дело позорное.

– Вот как, в самом деле?

– Мистер Айтел, вам, по всей вероятности, кажется, что мы заинтересованы преследовать людей. А это не так. Могу сказать, что я лично крайне озабочен безопасностью нашей страны, но никто из нас не хочет понапрасну травить людей. Вы удивились бы, узнав, сколько добра мы делаем некоторым нашим свидетелям. Могу сказать, я всегда верил, что любая деятельность способствует подъему духа. Видите ли, мой отец был сельским священником, – доверительно добавил он, и поскольку Айтел не улыбнулся, Крейн лишь холодно кивнул. – Когда вы явились к нам, – продолжал он, – мы получили информацию, что вы являетесь членом коммунистической партии с билетом. С тех пор мы узнали, что это не так.

– Тогда почему же комиссия об этом молчит?

– Вы считаете это разумным требованием? – спросил Крейн. – Вы употребляли довольно сильные выражения.

– Я не понимаю, почему вы проявляете ко мне интерес.

– Мы считаем, что вы могли бы нам помочь. Если мы пройдемся по некоторым вашим знакомым в прошлом, возможно, вы обнаружите, что располагаете информацией, о значении которой даже и не подозреваете.

– Вы предлагаете мне выступить на закрытом заседании?

– Я не могу говорить от имени комиссии, но это часть того, как я все вижу.

Айтел знал, что Крейна соблазняла мысль устроить закрытое заседание. Возможно, поэтому он не мог заставить себя сразу дать положительный ответ.

– Крейн, – сказал он, – если я выступлю, как вы поведете себя с газетами?

– Мы же их не контролируем. Вы не поверите, но мы считаем, что они дают неверное о нас представление. – Крейн передернул плечами. – Пожалуй, вы могли бы попросить своего адвоката или агента по связям с общественностью устроить коктейль. Я считаю это хорошим способом смягчить прессу. Конечно, я не специалист в этих вопросах.

Вот тут Айтел улыбнулся.

– Трудно считать вас любителем, конгрессмен.

– Мистер Айтел, – сказал Крейн, – не знаю, есть ли смысл продолжать наш разговор.

– Политический деятель должен привыкать к обидным высказываниям, – сказал Айтел, – особенно в начале своей карьеры.

Крейн соблаговолил рассмеяться.

– Почему вы сопротивляетесь? – дружелюбно спросил он. – Я ведь только хочу вам помочь.

– Я предпочитаю помогать себе сам, – сказал Айтел и в упор посмотрел на Крейна. – Поговорите с вашей комиссией. Есть небольшая возможность прийти к соглашению. Конечно, при условии, что заседание будет закрытым.