Ольф. Книга вторая

*(Хочешь видеть меня как сейчас, или мне надо одеться? В халат, например. Сделаю, как скажешь)

Ну вот, жалуется, что тяну с одеванием, и просит халат. Проблема решилась. Сама.

Я сходил за халатом. Как же не хотелось передавать его по назначению — божественно выглядевшей прелестнице. Олицетворению искушения. Моей Венере, вышедшей из пены. Челеста выглядела… нет слов для описания, как она выглядела. Кожа пахнула свежестью. В глазах, омраченных тенью некой тревоги, бурлила радость жизни. Хотелось смотреть, смотреть, смотреть, наслаждаться каждым изгибом… и верить в чудо.

Надеюсь, это не тестостерон во мне говорит, а настоящие чувства. Вот же задачка: как отличить? И заметно ли различие со стороны?

Челеста перешагнула бортик. Ванна за ее спиной стала вновь превращаться в кровать — мне сейчас не до ванн.

— Э ту?* — Тревоги в карих глазах прибавилось.

*(А ты?)

— Да, эту. Точнее, этот. Второй я надену потом, сейчас у меня другие планы.

Надеть халат она не спешила — чувствовала, как мне нравится на нее смотреть. Неужели я прав, и у итальянцев бессовестное разглядывание — аналог комплимента, на который объект восхищения должен напрашиваться при первой возможности? Или это послабление ради конкретного меня? Хочется верить во второе, но опыт подсказывает, что у первого тоже немалые шансы.

— Соло ио? Сэ вуой, соно анкора комэ тэ, вольо фарэ тутто инсьемэ… * — Челеста одевалась медленно, будто собиралась передумать.

*(Только я? Если хочешь, я тоже буду как ты, хочу все делать вместе)

Мы летели над побережьем Новой Зеландии. За окном люди еще купались, здесь купальный сезон только наступил. А у нас…

А у нас в квартире газ.

Фантастический закат раскрасил небо в смесь лилового со всем остальным. Резко темнело, словно небу врезали в глаз. Даже с разницей часовых поясов стоило поторопиться — дома меня ждали дела. Прощай южное лето, возвращаемся в осень.

Межконтинентальный скачок вышел обыденным, человек мгновенно ко всему привыкает. Вскоре мы подруливали к многоэтажке с единой балконной решеткой.

Весь в сочной грязи фруктов и соли Тихого океана, я напялил на голое тело джинсы со свитером — помоюсь, когда останусь один, а одежду выстирает корабль.

Я старался не слишком вникать в то, что произошло. Еще слишком рвется пульс и кипит кровь. Сколько раз убеждался: выходит всегда не так, как представлял. Только время все расставит по местам. Надеюсь, что в мою пользу. Пусть даже не в ту, на которую надеюсь.

— Ди нуово андьямо да Нина?*

*(Мы снова идем к Нине?)

«Андьямо», «Нина», ничего сложного.

— Разве есть варианты?

Я поднял сумку. Челеста со вздохом облачилась в молниевое платье — самое многоцелевое, из него можно сделать как вечернее, так и топик с мини-юбкой. Мои вид и настроение ее не радовали.

Дилинь-дилинь.

Тусклый взгляд карих глаз. Радостный Нинин. Прощальный мой.

Все как обычно. Мужчины занимаются работой и войной, женщины ждут.

Глава 11

Перечитанное еще раз послание ничего нового мозгам не сообщило. Света узнала о моих делах что-то новое? От Сусанны или еще откуда? Когда? Нужно вспомнить, в какой момент она отлучалась, чтобы подкинуть записку. До этого мы говорили о документах, еще раньше — о записях съемок с участием моей бывшей…

Может, Сусанна сообщила что-то до моего прихода? Или могла обмолвиться чем-то, что обрело смысл после выяснения отношений. А может быть, вопрос совсем в другом, и проблема будет обсуждаться не моя, а какая-нибудь личная Светина, с которой она не может обратиться к мужу. В таком случае почему не помочь, я же теперь заместитель всемогущего по части возмездия. «Нужно встретиться, касается тебя, важно до чертиков, дело жизни и смерти». Все же упомянуто, что касается меня. Каким же боком?

Идти не хотелось и одновременно хотелось до вышеупомянутых чертиков. Все решила формулировка «дело жизни и смерти». Как назвать мужчину, который откажет женщине в подобной просьбе? И еще одно подталкивало к встрече: ощущение, что обидел девушку. Договор за ее спиной с последующей игрой на грани (если не сказать — за гранью) выглядел подло. Если не оправдаться, то хотя бы глаза в глаза признать ошибку и склонить повинну головушку.

По назначенному месту встречи у меня, как у местного жителя, вопросов не возникло. Тремя поросятами горожане называли три отдельно стоявшие шестнадцатиэтажки в строившемся районе. Барражирование вдоль прилегающей улочки закончилось строго в оговоренное время, но Света появилась не одна, ее сопровождал Руслан. Она постоянно с беспокойством оглядывалась, это нервировало парня, он крепко взял ее под руку и вел почти насильно. Света, в конце концов, смирилась. Через пару кварталов они прибыли к подъезду старой пятиэтажки. Я снизился до предела, чтоб долетали голоса.

— Спасибо, Русик, иди. Можно было не провожать.