Олигархический транзит

Самого старпома вместе с боцманом сразу после обеда забрали в обход по палубе. Приказали открыть свободные от палубного груза крышки трюмов. Кавторанг заглянул сверху в первый трюм:

— Ну кто ж так лес возит, мать вашу за ногу!..

Акимов увидел: горбыль, прикрывавший и амортизировавший ящики-тяжеловесы, поспешной ночной выгрузкой был выворочен и примят, частью перемолот в щепки. Обломки досок торчком выпирали из груды хлама на дне трюма. На рымах вдоль бортов остались висеть тросы, крепившие груз.

— Это не лес, сепарация, — объяснил старпом. — Тут были ящики с оборудованием. По документам — части буровых установок. Ночью их сгрузили, кто и куда — мы не знаем.

— Зачем морочить нам головы баснями? — обиженно спросил Пухло. — Разгильдяйство есть разгильдяйство, его надо признавать.

— Тоже мне, дедушка Крылов нашёлся! — с юмором подхватил кавторанг. — Любишь сочинять — иди в писатели.

Ругинис не проронил ни звука, слушал перепалку с затвердевшим лицом.

Старпом понял, что хотя бы в одном пункте наверху достигнуто согласие: никакого груза не было. А значит, и ночной выгрузки тоже. Это для них, похоже, самое главное, на этом будут стоять и домысливать, достраивать остальное. Но как? Куда девать всё видевших и переживших: самого Акимова, капитана, Мишу Бугаева, Свету, Чернеца, Ивана Егоровича, Симкина, Бородина, Сикорского, Карапетяна и прочих? Из команды один Грибач, пожалуй, подтвердит и подпишет что угодно; ну, Лайнер с Портянкиной могут уступить, по глупости или из страха, если им скажут, что «так надо», но остальные-то? Застращают? Однако страх проходит, люди начинают проговариваться; особенно теперь, когда столько возможностей быть услышанным. Оказаться в центре скандала бывает очень даже выгодно. А это же мировой скандал! Или у них в арсенале есть средства, которые могут заставить человека считать бывшее не бывшим? Не то чтобы сделать из него полного идиота, что нетрудно, но было бы слишком явным, а обработать память выборочно, как уничтожают ядохимикатами отдельные виды растений. Рейс на Бенгази, к примеру, был, а ящиков — не было. В первый трюм ссыпали отходы и мусор, чтобы не тратиться на мусоросборщик в порту погрузки: разгильдяйство старпома. Подобрали каких-то ихтиологов, команда во главе с капитаном с ними перепилась, начались глюки. Малограмотный практикант полез за борт писать латинскими буквами вместо названия судна матерные слова, бывший осужденный Чернец (ну и народ подобрался!) стал крушить приборы, кто-то дал ему за это по голове… В общем, заурядная бытовуха с новорусским размахом. Любят наши в «загранке» погулять, хотя бы и посреди океана. Сторожевой корабль «Успешный», находясь в боевом походе, увидал фейерверки из сигнальных ракет, принял по семафору какую-то чушь и решил разобраться. Как смачно распишут эту историю СМИ! Сколько будет среди обывателей скорбных вздохов и поджатых губ!.. Странная тварь человек: то ли живёт и мыслит, то ли спит и бредит. Одолеваемый усталостью Акимов и сам не мог поручиться, что всё было именно так, как ему запомнилось. Проходит какой-нибудь день или час, даже минута — и прошедшее отлетает за пределы реальности, его уже нельзя пощупать. Впрочем, вот дыра и кисло-солёный вкус кровоточащей десны на месте выбитого зуба. Или взять раскуроченную дверь столовой. А?.. Да никаких проблем: по пьяни. А он-то гадал, зачем нужно было жечь судовую документацию и паспорта! Чтобы перечеркнуть всякую реальность. Попробуй теперь докажи хотя бы, что ты ‒ это ты! Пока будешь за своё имя, своё существование биться, уже сам себе верить перестанешь, на другую, общую правду никаких сил не останется…

— Завтра же зачистить трюм! — распорядился кавторанг.

— Куда девать доски? — задал вопрос Ругинис.

— За борт, куда ещё, — мрачно пошутил старпом.

— Ну зачем же так, — упрекнул его Пухло. — Вы прекрасно знаете, что в море ничего сбрасывать нельзя.

— А вы ещё лучше знаете, что эти доски на судне могут стать уликой, — наобум отпарировал Акимов.

Похоже, попал в цель. Пухло глядел на него долго и задумчиво, с собачьей грустью в глазах.

— Хорошо. Это мы обсудим.

Когда вернулись в надстройку, кавторанг приказал починить дверь в столовой. За плотницкую работу привычно взялся Сипенко.